Дневник дилогии «На игре». День восемьдесят седьмой: дирижабль снаружи

14.04.2010 Каждый раз, когда я прохожу через проходную с усатыми охранниками на территорию, где расположен наш съёмочный павильон («Девушка, вы куда? А фамилия ваша? А чо это вас в моём списке нету? Ах, вот она ты, ручкой написана… А паспорт покажи? А это точно твой паспорт? А чо у тебя тут лицо такое опухшее? Надуй щёки… Ага. Вижу-вижу, твой паспорт. Проходи»), я обращаю внимание на непосредственную близость к нашему павильону небольшого домика с табличкой «Протезно-ортопедический цех». И каждый раз обещаю себе, что ещё немного, ещё щущуть, вот прям завтра – и усатый охранник пойдёт в этот домик «тратить все свои, все мои деньги» (с). Ибо достало меня уже каждый раз надувать щёки, и косить глаза, чтобы быть похожей на своё фото в паспорте. За полтора месяца уж можно было привыкнуть и ко мне, и к тому, что на фото в паспорте я с большого похмела!
На работу поэтому я прихожу всегда в плохом настроении, и левый глаз у меня непроизвольно подёргивается. По этой причине в первые полчаса я стараюсь никому не попадаться на глаза, чтобы никому не вцепиться в лицо ногтями. Через полчаса ко мне уже можно подходить. Максимум, на что я буду способна – это вяло в вас плюнуть. И то не факт.
Сегодня я ни при каком раскладе не сумела бы попасть на глаза хоть кому-нибудь, в ближайшие полчаса. Даже при большом своём желании. Сегодня потому что снимают дирижабль. Весь. Целиком. Снаружи. А это значит, что на съёмочную площадку нужно идти или по головам, или стоять у всех за спиной, пока не объявят обед. Павильон-то не резиновый. Внутри дирижабля места много, поэтому, пока съёмки проходили в его отсеках – никто никому на ноги не наступал. А снаружи и так места мало было, а теперь его вообще не осталось. Повсюду прожекторы на ножках-раскривушках, и люди-люди-люди. А меня ещё Боженька ростом обделил, и не только ростом. В общем, смотреть на происходящее мне пришлось в позиции, которая в Камасутре метко обозвана «позой пьющего оленя», уперевшись лбом в чей-то зад.
В таком положении я успела рассмотреть:
а) Собственно, дирижабль. Дирижабль был сделан из фанеры, выкрашен краской «под металл», и был огромным.

Этим парням из охраны Бориса Сергеевича предстоит принять бой
б) Кучу народа в камуфляже. Это был ОМОН. Люди в камуфляже стояли перед каким-то шлагбаумом или чем-то в этом роде, и частично уже были мертвы. То есть, многие из них лежали на полу в неестественных позах, и периодически кряхтели.
в) Актёров Женю Харланова (Комара), Серёжу Чиркова (Вампира), Алёшу Бардукова (Максима) и Марину Петренко (Риту) в корсете от свадебного платья сверху, и в спортивных штанах снизу. Все актёры вооружены, и, судя по их лицам, намерены истребить оставшихся в живых омоновцев.

Бой принят
г) Кабину пилота дирижабля. Этакий центр управления полётом. Триста тумблеров, двести кнопочек, пятьсот лампочек, и два пилота. Судя по всему, уже убитых.
Кабина пилота это вообще отдельная история. Строили её очень долго, и ещё дольше перестраивали. Всё там было по-взрослому: кнопки, переключатели, какие-то приборы зловещие, лампочки разноцветные. По мне – так очень даже красочно и красиво. А Павлу Санаеву кабина решительно не нравилась. Раз пять её переделывали, и, когда к сдаче был готов последний её вариант, один из декораторов, зажмурив правый глаз, и наблюдая за проводившим ревизию объекта Санаевым, тихо шептал:
– Не пускайте его туда, пожалуйста… Я уже зае… затр… замучился её переделывать! Заберите его оттуда, пусть он лучше кино снимает!
И посмотрел почему-то на меня. Как будто у меня на руках банки в полметра каждая, и я щас на руках, играючи, вынесу Санаева из кабины дирижабля, и скажу ему: «Ты, Павел, иди кино снимай. А то декораторы бранятся».
В общем, в позе пьющего оленя я простояла до обеда, а потом поток людей резко схлынул в сторону буфета, и тот зад, в который я очень удобно упиралась лбом, рванул туда первым. Такой подлянки от зада я не ожидала, и выкатилась прям под ноги Санаеву.
– О! Ты? – То ли обрадовался, то ли огорчился режиссёр, и сделал мне «сливку».
– Я, – ответила я голосом гайморитного слонёнка из мультика про 38 попугаев. – Отпусти мой нос.
– Как тебе дирижабль наш, а? А? Хорош, да? – Санаев отпустил мой нос, и окинул гордым взглядом дирижабль. Так, наверное, смотрел на свой первый корабль Пётр Первый, спуская его на воду.
– Он прекрасен как бутылка пива утром первого января, – честно ответила я, прикрывая нос рукой. – А кабина пилота особенно прекрасна.
Санаев расцвёл, и щедро предложил:
– Хочешь, забирай его себе. Поставишь на даче, жить там будешь. – И через секунду уточнил:
– Самовывозом.
Уточнение всё решило. Целиком я это на дачу не увезу. А если его разобрать, то обратно я соберу его очень вряд ли.
В общем, профукала я своё счастье. Не будет у меня на даче дирижабля.
Зато я успела впечатлиться декорациями комнаты допросов.
Нет, никаких клещей для выдирания зубов там не было. Дыбу я тоже не обнаружила. Зато там имелось двойное зеркало – с одной стороны обычное стекло, с другой – зеркало, и люк. В люк полагалось сбрасывать допрашиваемых. В любом случае. И если сознался, и если не сознался.
В комнате допрашивали частного детектива (Михаил Трухин). Допрос вёл брутальный лысый мужчина, похожий на мой ночной кошмар. Собственно, особо детектива и не допрашивали, его всё больше избивали. Детектива били, душили, мучили, а потом сбросили в люк. Высота люка (я позырила) была такая ничего себе. Метра полтора – точно. Даже с такой высоты падать туда, наверное, неприятно. Но для этого у нас есть каскадёры. Им не привыкать куда-то падать. Только у нас на проекте они уже куда только не падали, и откуда только не сваливались. В общем, на дно ямы положили какой-то матрасик, и кинули туда каскадёра.
Всё бы и хорошо, только матрасик почему-то спружинил, и каскадёра выкинуло обратно. Не совсем, конечно, но частично выкинуло. После нескольких попыток, каскадёр, видимо, как-то сумел договориться с матрасиком, и очень обречённо упал в люк. Несколько секунд все ждали, когда же его там подкинет обратно, но так и не дождались.
К радости режиссёра, и небольшому разочарованию остальных членов группы, трюк с люком удался.
В общем-то, если бы мне разрешили вместо дирижабля отбуксировать к себе на дачу комнату допросов, я бы нашла применение и люку, и двойному зеркалу. В люке я бы хранила любовников, и банки с огурцами, а двойные зеркала развешала бы по всем комнатам. Для шпионажа.
Но не предложили, и не разрешили.
Подводя итог вышенаписанному – день не удался. Лично у меня. Щастье буквально уплыло из-под носа. Аж два раза подряд. Вначале меня покинул зад, а потом – дирижабль.
А съёмочный день прошёл как обычно. То есть, с положительными результатами.

Был у нас запланирован такой кадр, когда Рита, Вампир и Максим, разгромив военную базу, пробираются внутрь дирижабля, который в это время подключен к заправочному модулю – то есть, не может улететь. И вот тут у нас произошла загвоздка, поскольку понятно, что дирижабль снаружи – это декорация. И нам нужна была какая-то стена, которая бы изображала обшивку дирижабля с входом в него. Наружный кадр, в общем. И вначале планировалось, что мы эту стену построим на самой военной базе. Специально для этого нами были заложены несколько дней. Но, как вы помните, до этого я рассказывал, что когда мы под Подольском снимали базу, то все наши съемочные дни сопровождалось очень сильными дождями, которые эту декорацию постоянно заливали, размывали, из-за чего декораторы просто не успевали довести ее до ума. И однажды мы приходим и понимаем, что или мы успеваем снять собственно сцену боя на военной базе, или мы сейчас будем колупаться с декорацией дирижабля, перестраивая и доделывая его. В итоге договорились, что сделаем это в павильоне.

Наружная стена дирижабля

Но когда мы перебрались в павильоны, то выяснилось, что выше трехметровой стены мы ничего построить не сможем. А если стена была до трех метров, то получался какой-то куцый кадр. Но другого выхода у нас не было, и поэтому пришлось бы работать с тем, что есть, как вдруг произошла такая вещь. Когда мы закончили съемку в кабинете Бориса Сергеевича взрывом этого кабинета, после которого разобрали эту декорацию, нам открылась ее вторая часть, то есть коридор и кабина. И вот эта вторая часть смотрелась, как гондола дирижабля снаружи. Теперь оставалось ее только сделать. И я смотрю на всё это, подзываю нашего художника Володю Наместникова и спрашиваю: «Посмотри, ничего не напоминает?». Он: «Ну, напоминает дирижабль снаружи». Вот так в итоге у нас и получилась эта декорация. Хотя, по хорошему, на нее нужно было тратить больше времени и делать ее снаружи более качественной, а в итоге мы ее обшили листами, покрасили под металл специальной серебряной краской, сделали там какие-то примочки типа датчиков воздушного давления... Но всё-таки потом над ней еще и графикам пришлось потрудиться.

На самом деле это был всего лишь один кадр, но очень важный кадр, поскольку он – связующее звено между действием снаружи и действием внутри. Без этого кадра у нас бы совсем потерялась география.

Комар притаился в засаде

Ну, а если вернуться к началу этой сцены, то там был не ОМОН, как написала Лида, а охрана дирижабля, которая как бы выскакивает из дирижабля, чтобы принять бой, но попадает под обстрел спрятавшегося Комара.

Теперь насчет выбрасывания. Выбрасывали не каскадера, выбрасывали Михаила Трухина, а с каскадером просто репетировали. Как вы уже знаете, это падение из дирижабля было сделано с помощью компьютерной графики, но собственно момент падения в люк нужно было, понятное дело, снимать по-настоящему. Поэтому мы на полу этого люка постелили матрасы, и Трухину приходилось с привязанными к стулу руками падать лицом вниз на эти самые матрасы. В общем, тоже не самое приятное занятие.

Михаил Трухин: «Ну, может, хоть этот раз будет последним...»

Хоть там и была высота всего метра полтора, но всё равно неприятно. А проблема была в том, что полтора метра – это мало, и поэтому его ноги всё время торчали над полом. И вот он раз выпал, два выпал… Раз пять, наверное, он падал лицом вниз на эти матрасы, и каждый раз его ноги оказывались наверху.

Павел Санаев: «Вы хотите сказать, что Михаил, упав туда пять раз, всё ещё не утрамбовал матрасы?»

Наконец что-то там еще утрамбовали, еще чуть-чуть пониже опустили матрасы, и уже в следующий раз его ноги полностью скрылись в этой яме. Кстати, скажу, зачем нужен был этот люк. Я не буду раскрывать сюжет, но как раз вся наша развязка строится вокруг этого помещения и существования этого люка, который можно было бы открыть из другой комнаты. Поэтому этот люк был нам очень важен. Он существует не просто для того, что лишь бы выкинуть ненужного человека, отдав, таким образом, дань шпионским фильмам. Хотя это и дань тоже, конечно же.

Сообщение

Ссылка Цитата Спойлер

Для отправки комментария необходимо зайти на сайт под своим именем. Введите ваши данные в соответствующие поля ниже. Если у вас ещё нет логина и пароля, пожалуйста, зарегистрируйтесь.
E-mail:
Пароль: