Ларс фон Триер, как известно, не любит общаться с прессой и делает это с большой неохотой. В течение трех лет режиссер не дал ни одного интервью, но на днях затянувшееся молчание нарушилось. Помимо всего прочего, фон Триер поведал несколько страшных тайн из собственной жизни и творчества, а заодно выразил опасение, что никогда больше не снимет ни одного фильма.
Страшные тайны Ларса фон Триера заключаются в том, что свои фильмы он создавал в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Работая над сценариями, он преднамеренно загонял себя в соответствующее состояние, выпивая как минимум одну бутылку водки в день и принимая вещества. Так, по его же собственным словам, режиссер попадал в некий параллельный мир — то есть, в особое состояние разума, в котором лучше всего было разрабатывать идеи. Сценарий «Догвилля», например, был написан за двенадцать дней, и все эти двенадцать дней фон Триер находился под действием веществ, расширяющих сознание. А вот сценарий «Нимфоманки» он писал на трезвую голову — и это заняло у него целых полтора года.
Вот уже три месяца как фон Триер в завязке. Он не пьет, не принимает наркотики, регулярно посещает собрания общества анонимных алкоголиков, но при этом не жалеет о том, что использовал всё это с целями оптимизации и усиления творческого процесса. Тем не менее Ларс, похоже, всерьез считает, что как художник он больше не существует и теперь он если и сможет снимать, то лишь дерьмовые, как он сам выражается, фильмы.
— Не знаю, смогу ли я снова снимать кино, и это меня беспокоит, — говорит он. — Не было еще такого, чтобы какую-то художественную ценность имело то, что создают бывшие алкаши и бывшие наркоманы. Кому были бы интересны Rolling Stones без бухла или Джими Хендрикс без героина?
Сейчас фон Триеру приходится выбирать между собой-человеком и собой-режиссером, и пока что он полагает главным все-таки человека. Вопрос лишь в том, как избегать алкоголя и наркотиков, если творческое начало возьмет вверх.
