На пресс-конференции открытия 30 ММКФ рядом со мной сидел красивый высокий араб. Он первый задал вопрос организаторам фестиваля, а получив ответ, записал его в блокнотике арабской, ясное дело, вязью. «В то время как весь цивилизованный мир говорит о необходимости мирного решения арабо-израильского конфликта, — сказал мой сосед, — вы выбираете в конкурсную программу фильм об арабском террористе-смертнике, который собирается взорвать бомбу на израильском рынке. Чем вы при этом руководствуетесь?» Андрей Плахов, председатель отборочной комиссии фестиваля, отметил тогда мирную, несмотря на остроту поднятой проблемы, направленность картины, ее гуманистический характер. Речь шла об израильском фильме «Для моего отца» режиссера Дрора Захави. В первый день фестиваля она была представлена журналистам.
Фильм действительно призывает к толерантности, а не к вражде, хотя и поднимается в нем весьма болезненная тема. Главный герой, молодой араб Терек, приезжает в Тель-Авив, чтобы совершить теракт. Но в последний момент ломается кнопка, с помощью которой герой должен себя взорвать, и события начинают развиваться непредвиденным образом. Терек знакомится с людьми, которые за сутки становятся ему родными. В результате у него возникает все больше сомнений в том, стоит ли выполнять возложенную на него миссию. Ведь отцу, ради которого он идет на этот «подвиг», такой жестокостью не поможешь. Заканчивается фильм в духе «Дома из песка и тумана»: трагическим взрывом сюжетных хитросплетений, когда всех жалко, но не все выживут.
В 2001 году на Московском фестивале победил фильм Генри Бина «Фанатик» — о молодом еврее, который подался в неонацисты и готовил взрыв в синагоге. В последний момент рука дрогнула, люди остались целы, а герой — жертва неразрешимого внутреннего конфликта — взорвал сам себя. На юбилейном 30 ММКФ нарочно вспоминают яркие эпизоды прошедших лет, в этом смысле перекличка с «Фанатиком» выглядит красивым ходом. Хотя вполне возможно, все совпадения случайны, а фильм Дрора Захави попал в Конкурс просто благодаря сильной актерской игре и той самой актуальной гуманистической идее, рассказом о которой Плахов поспешил успокоить арабского гостя.
