В прокат выходит «Призрак» — новый фильм окончательно теперь уже свободного Романа Полянского. Прекрасный повод вспомнить про зло, безумие и страхи, которым режиссер обязан своей полувековой карьерой.Нет никаких сомнений, что про Полянского когда-нибудь снимут большое захватывающее кино. Про жизнь знаменитого режиссера все знают три главные вещи: Холокост, убийство жены Шэрон, 13-летняя девочка и бегство из США как следствие. Только этого уже хватает на полнометражный фильм, а между тем у него было еще столько всего... Чего стоит тот факт, что подростком его чуть не убили — раз пять стукнув камнем по черепу. Чудо, что будущий классик выжил. Нападавшего поймали и затем повесили: он оказался реальным бандитом, убийцей со стажем. В 1955 году эта история стала основой для первого фильма Полянского — «Велосипед». Но по недосмотру практически весь отснятый материал уехал в СССР с пленками о Варшавском молодежном фестивале. И до сих пор, наверное, лежит где-то на полках необъятного хранилища Госфильмофонда — сюжет, а!..
Роман Полянский
И хотя в дальнейшем режиссер не снимал больше автобиографических лент, отголоски прожитого легко найти в каждом из его фильмов — где Зло, как правило, побеждает. Весь будущий Полянский — на полвека вперед — заложен еще в самой знаменитой его короткометражке: «Двое со шкафом» (1958, Главный приз соответствующего конкурса на фестивале в Сан-Франциско). Прелестная абсурдная задумка: два мужика выносят громоздкий гардероб… прямиком из моря! И тащат свою ношу по улицам. А параллельно, на обочине, творятся страшные — особенно в своей обыденности — вещи: кто-то крадет у кого-то бумажник; хулиганы мучают котенка — и затем избивают самих носильщиков (избивает, причем, сам Полянский, часто появляющийся как в своих, так и в чужих фильмах); у ручья свершается убийство… Невероятный до абсурда зачин совершенно органично — благодаря массе продуманных жизненных деталей — вливается в реальность, полную зла и насилия. Концепт, под который идеально укладываются если не все, то многие работы мастера.
Полнометражный дебют Полянского «Нож в воде» (1962) строится не то чтобы из «невероятности», но определенная странность завязке все же присуща. Обеспеченная пара спешит на автомобиле к своей яхте — провести приятно выходные. Как вдруг муж чуть не сбивает голосовавшего на дороге паренька. Высказав пару ласковых, он все-таки соглашается его подбросить — все равно по пути. А затем неожиданно приглашает на борт — то ли юнгой, то ли подсобным рабочим, то ли «третьим лишним». Зачем? Для чего? Причина одна: повыпендриваться — и перед женой, и перед самим собой… В Польше, на родине Полянского, к этой ленте отнеслись достаточно прохладно. Что, впрочем, не помешало ей получить приз ФИПРЕССИ на кинофестивале в Венеции, а впоследствии представлять страну в соревновании за «Оскара» (в первом случае проиграв «Иванову детству» Тарковского, а во втором — закономерно уступив «8½» Феллини). Слава фильма продолжается и сегодня — не так давно журнал Empire включил его в сотню лучших неанглоязычных картин всех времен.
Кадр из фильма «Нож в воде»
С блеском продемонстрировав умение нагнетать саспенс из одного только плеска волн (на ровном месте, то бишь), высекать искры из предельно суженного пространства и вытягивать психологические бездны человеческих отношений из работы всего лишь с тремя артистами, Полянский и в дальнейшем поставил несколько камерных картин, в которых съемочный минимализм сполна окупался оригинальной историей и ее профессиональным воплощением. «Тупик» (1966, берлинский «Золотой медведь») объединен с «Ножом в воде» классическим триединством места, времени и действия. Улепетывая после неудачного исхода одного темного дельца, два гангстера ничего не могут поделать с машиной: та глохнет. Тот бандит, что еще держится на ногах, отправляется за подмогой и оказывается в замке, где некогда творил Вальтер Скотт. Нынче здесь проживают свободных нравов молодожены (Дональд Плизенс и Франсуаза Дорлеак), которым ничего не остается делать, как смириться с непрошенными гостями.
Все герои Полянского в той или иной мере сходят с ума — кто-то шутя, дурачась, от нечего делать, кто-то всерьез — под давлением обстоятельств. Череду полноценных безумцев открывает в творчестве режиссера героиня Катрин Денев из лондонского фильма «Отвращение» (1965, Специальный Приз жюри и приз ФИПРЕССИ в Берлине). Кароль — крайне необщительная, молчаливая девушка. «С вами все в порядке? — интересуется появившийся ухажер. — Вы как-то бледно выглядите». Очаровательная блондинка неуверенно ссылается на легкое недомогание — но вскоре ей становится по-настоящему худо. Она вынимает из холодильника блюдо с приготовленным кроликом, ставит его на стопку книг — и тут же начисто забывает о нем, полностью предоставляя мухам. Ее (жертву, надо полагать, давнего насилия) преследуют разнообразные галлюцинации — и особенно волнует мужская бритва, забытая в ванной на полочке…
Катрин Денев в фильме «Отвращение»
Если в своем дебюте Полянский проявил массу умения, нескучно рассказав историю «ни о чем», то уже во второй картине показал себя большим оригиналом, из «ничего» сделав Историю. Все события сводятся к крупным планам Катрин Денев, куда-то бессмысленно идущей, о чем-то непонятно молчащей... Но терпеливый зритель будет вознагражден: «Отвращение» в результате оказывается одной из самых страшных киноповестей на свете.
В чем-то схожую историю прогрессирующего безумия Полянский рассказал в фильме «Жилец» (1976), сыграв в нем главную роль. Месье Трелковский желает снять освободившуюся недавно квартиру — проживавшая там дамочка свалилась с балкона. Но постепенно радужный настрой, вызванный переездом, сходит на нет: в окне напротив постоянно торчат какие-то странные люди, в комнатной стене обнаруживается зуб, а в ближайшей кафешке Трелковскому неизменно подают горячий шоколад и нелюбимое им «Мальборо» — на том лишь основании, что их предпочитала его предшественница… На вопрос, что на самом деле случается в итоге с героем, невозможно, наверно, дать до конца определенного ответа. Эту загадку вообще имеет смысл перевести из кинематографической плоскости в сферу психиатрии — сделав предметом увесистой диссертации, а то даже и не одной.
Роман Полянский в фильме «Жилец»
Страх и безумие — пожалуй, главные чувства, которые неизменно накатывают на героев в лентах Полянского. Преодоление страха и борьба с безумием (как собственным, так и окружающего мира), или же добровольно-вынужденное примирение с ними — движущий мотив едва ли не всех его фильмов. Всего один шаг в сторону — и «нормальный» превращается в «неистового». Именно так — «Неистовый» (а также «Одержимый», «Неукротимый», «На грани безумия»; 1988) — переводят на русский заголовок картины, в которой объединились все фобии режиссера. Это название (Frantic в оригинале) лучше всего описывает ту гремучую смесь, в которую превращается человек под давление страха и безумия, а также связанной с ними необходимостью спасти ближнего и выжить при этом самому.
Харрисон Форд и Роман Полянский на съемочной площадке фильма «На грани безумия»
Приехав в Париж, супружеская чета заходит в гостиничный номер. Немного погодя муж (Харрисон Форд) обнаруживает себя в одиночестве. Вопрос, куда пропала жена, становится для него принципиальным… Следуя заветам великого Хичкока (и как нигде больше приблизившись к нему вплотную), Полянский погружает героя в пучину тотального морока — но если в «Жильце» или «Отвращении» самый главный кошмар был заключен в голове у персонажей, то здесь все происходит наяву, с тем не отступающим ощущением, что подобное может случиться с каждым.
Героями «Горькой луны» (1992) тоже овладевает безумие, и имя ему Страсть — причем страсть действительно сумасшедшая. Под Новый год на теплоходе встречаются две пары. Оскар, мужчина в инвалидной коляске (Питер Койот), с нескрываемым душевным мазохизмом делится со случайным знакомым (Хью Грант, еще не познавший вселенской славы) самыми интимными подробностями своей с Мими (Эмманюэлла Сенье) любви-ненависти. «Мы были неразлучны днем и ненасытны ночью», — так характеризует он начальную стадию их отношений. Но период взаимного насыщения вскоре закончился: «Лучше расстаться на вершине страсти, а не ждать неминуемого спада». Тем не менее, однажды Мими вернется к нему — чтобы уже навсегда приковать к себе железными цепями… Между тем Фиона (Кристин Скотт-Томас) замечает чрезмерную увлеченность своего супруга героиней столь провокационного рассказа. И на всякий случай предупреждает: «Чтобы ты ни сделал, я отвечу круче».
Кадр из фильма «Горькая луна»
По большому счету (если не принимать всерьез связи с дьяволом), «Горькая луна» оказалась единственным по-настоящему скандальным произведением режиссера — как по степени аморальности, так и по степени откровенности. Сняв кино, которое по ряду факторов можно было бы отнести к мелодраме, Полянский разрубил множество табу, приличествующих «сладкому» жанру. Его история любви — это не лакированная встреча двух сердец, а скорее шершавое описание похоти. Всегда крайне сдержанный, на сей раз автор фильма намеренно позабыл про чувство меры, но отбросив стыд, обрел новую форму свободы.
// Настоящее кино