Уоррен Битти не является ни великим актером, ни тем более великим кинорежиссером. К нему даже не приклеить ярлык «легенды» — потому как одного Клайда и тысячи любовных приключений для этого, пожалуй, все-таки маловато. Но режиссерский «Оскар» (вырванный им у подлинно великих Стивена Спилберга и Луи Маля) — это, как-никак, режиссерский «Оскар», тут уже особо не поспоришь.
«Красные» (1981) — главная его картина, эпическое полотно про американца посреди русской революции. Фильм выдвигался на премию Киноакадемии в двенадцати категориях, но одержал верх только в трех: помимо Битти золотые статуэтки получили оператор Витторио Стораро и актриса Морин Стэплтон (за роль второго плана). Другими словами, за Уорреном признали его право быть режиссером (ведь это была первая полностью самостоятельная постановка состоявшейся голливудской «звезды»), но вместе с тем весьма красноречиво дали понять, что тему для своих творческих поисков он выбрал далеко не самую подходящую. Чтобы большевики стали героями Лучшего Фильма Года? Да никогда в жизни!
Впрочем, Битти и сам прекрасно осознавал, на что шел — он вообще не похож на человека, готового плясать под чужую дудку и принимать необдуманные решения. На последних секундах финальных титров голос за кадром передает слова главного героя, Джона Рида: «На свете есть вещи, ради которых стоит жить и стоит умирать». Для Уоррена подобное уж точно не пустой звук. Но кто же такой этот Джон Рид? Если коротко — самый знаменитый летописец советской революции. Его профессиональный журналистский репортаж из эпицентра событий («Десять дней, которые потрясли мир») был «на ура» принят молодой республикой рабочих и крестьян, и на протяжении всего ее существования почитался незыблемой классикой мировой литературы.
Уоррен Битти в образе Джона Рида
И хотя сейчас это произведение не на слуху, своего значения оно не утратило: потому что Рид, будучи человеком со стороны, пришлым, иноземцем, писал не как надо, а как было. Другой уж вопрос, как его переводили и правили. В «Красных», например, есть эпизод, когда Рид обнаруживает, что Зиновьев (один из большевистских вождей) корректирует тексты его выступлений, и «классовая борьба» на арабском элегантным образом превращается в «священную войну», что, естественно, воспринимается восточными слушателями как прямой призыв к джихаду. «Не сметь править мои тексты!» — восклицает ошеломленный герой, но его уже мало кто слушает. И вот как раз об этой трагедии борца, искренне уверовавшего в Идею, но в итоге попавшего в подлые сети тех, кто ее проповедовал, и рассказывает в своем фильме Уоррен Битти.
Начиная смотреть эту картину и заранее настроившись на соответствующий боевой лад, поражаешься тому, что Битти совершенно спокойно тратит целых полтора часа на вступление про личную жизнь своего героя. Когда же дело доходит до самой революции, все октябрьские дни умещаются в фильме от силы минут в пятнадцать. Потом только понимаешь: автора в большей степени заботит не историческое событие мирового значения, а то, как оно перевернуло жизнь отдельно взятого человека. Как частное было раздавлено глобальным. «Вы уже заняли свое место — место в локомотиве нашей революции! — говорит Зиновьев Риду, когда тот, вернувшись в Россию уже во второй раз, просится обратно в Америку. — Вместе с другими выдающимися революционерами вы поведете наш состав по рельсам исторической неизбежности. Таков приказ партии». Вот про это, оказывается, лента — про то, как индивидуальность становится ничем под давлением обстоятельств. И после этого находят свое оправдание и те полтора часа про личное: попытавшись вырваться из советской страны самостоятельно, Рид попадает в плен к финским пограничникам, и тогда его жена, не добившись поддержки от американских правительственных кругов, пешком отправляется выручать любимого.
Основываясь на том, что увидел и о чем написал Джон Рид, снимали свои фильмы Сергей Эйзенштейн («Октябрь») и Сергей Бондарчук («Красные колокола»). К слову, говорят, что сначала именно Бондарчук рассматривался как идеальный режиссер для американских «Красных».
Но Уоррену Битти интересна не прославившая журналиста книга, а непосредственно тот, кто ее написал, причем не только с его верой, но и с его сомнениями. «Я могу спорить с полицией или воевать с генералами, но я не могу справиться с бюрократами», — этой фразе актуальной до сих пор явно не место в советских экранизациях. Как и выводам американки, подобно Риду покинувшей свою страну ради новой России: «Разве борьба против контрреволюции оправдывает правовой беспредел?» И далее: «Подобное надругательство над правами человека невозможно даже в капиталистической стране!» (не это ли прозрение принесло актрисе Стэплтон «Оскара»?). «Все только начинается, Эмма, — говорит в ответ на это Джон Рид. — Процесс не идет так, как бы нам того хотелось, но он все-таки идет. Если ты сейчас откажешься от борьбы, то ради чего ты жила?» И в следующей сцене решительно разрывает свое уже подписанное заявление об отставке, понимая, что отступать и поздно, и некуда. Такой вот был человек.
Джек Николсон в образе Юджина О’Нила
Однако в целом картину нельзя назвать стопроцентным шедевром. Режиссеру хорошо удаются отдельные эпизоды, в особенности массовые (и что самое удивительное — он каким-то образом умудряется обойтись без откровенной «клюквы» в воссоздании российского быта), но ему откровенно не хватает дыхания, чтобы сохранять заданный темп и уровень на протяжении всего действия. Чувствуется, несомненно, недюжинный напор, желание максимально творчески реализоваться (зафиксированы цифры: 130 часов отснятого материала и 100 дублей, затраченных на одну сцену). И здесь есть за что ухватиться при рекламе — исторический масштаб, размах реализации, любопытные актерские работы (Джек Николсон играет Юджина О’Нила, небольшая роль у Джина Хэкмена). Но чтобы фильм хватал «за шкирку» — про это не скажешь. Так что Киноакадемия отметила Битти не за доблестно продемонстрированное профессиональное мастерство, а вообще за смелость: поднять такую постановку по силам далеко не каждому.
За «Красных» Битти выдвигался на «Оскар» сразу по четырем категориям: лучший актер, режиссер, сценарист и как продюсер лучшего фильма года. Редкостное достижение. И тем более поразительно, что Битти поставил такой рекорд дважды: статистика утверждает, что только он один во всем оскаровском мире сумел получить по четыре персональные номинации аж за две свои кинокартины. В первый раз он отличился подобным образом тремя годами ранее — с лентой «Небеса могут подождать» (1978), поставленной им совместно с Баком Генри.
Джеймс Мэйсон, Уоррен Битти и Бак Генри в фильме «Небеса могут подождать»
Считается, что это комедия — во всяком случае, «Золотой глобус» был получен именно в соответствующей категории (к тому же картина до сих пор то и дело попадает в различные топы лучших голливудских комедий). Но с фантастическим оттенком (имеется «Сатурн» за лучшую фантастику). На самом деле, кому как: здесь не так много смешного, как может показаться, да и фантастическое допущение на весь фильм всего лишь одно. Американского футболиста сбивает, кажется, машина, и он, кажется, погибает. Не уточнив все окончательно, его душу в срочном порядке доставляют на небо. Но, проверив по спискам, понимают: ошибочка вышла, надо бы вернуть обратно. Однако пока разбирались, на земле успели кремировать тело. Делать нечего, находят другое.
Милая, но достаточно пустяковая вещица пользовалась оглушительным по тем временам успехом, став одним из наиболее громких коммерческих хитов 1970-х и заполучив в свой багаж целых девять номинаций Киноакадемии, включая самые престижные (награда, правда, досталась только художникам). Хотя очевидно, что запала ее авторам хватает только на первую половину хронометража, а потом сюжет начинает откровенно буксовать и окончательно теряет и без того не особо присущую ему реалистичность. В ленте есть запоминающиеся моменты, но в то же время налицо и серьезные недочеты: так, за полтора часа главный герой меняет три тела, однако мы все время видим одного и того же Уоррена Битти: свое «звездное лицо» он поставил выше прекрасной возможности «поиграть». Тем не менее, для широкой аудитории все искупается тем, как режиссеры в самом начале аккуратно визуализируют расхожее выражение «свет в конце тоннеля», а в самом конце, постепенно затемняя кадр, гигантской свечой оставляют гореть факел над стадионом.
Следующие свои два фильма Битти поставил в схожей последовательности: на комиксе «Дик Трейси» он очень хорошо заработал, а в политическом «Булворте» откровенно высказался о том, что его по-настоящему волнует.
Уоррен Битти в образе Дика Трэйси
Сюжет «Дика Трейси» (1990) оригинальностью не блещет, но ведь и не сюжетом, как правило, берут такие фильмы. Честный полицейский вместо того, чтобы сделать предложение своей девушке, перво-наперво намерен разворошить бандитское гнездо, терроризирующее город. Но разрывается он не только между долгом и светлым чувством. На весах давняя любовь к чистой и искренней Тесс Верноесердце и внезапно нахлынувшие, но тщательно скрываемые, мысли на счет страстной и порочной певички Махони Затаивдыхание.
И хотя это тоже не величайшая картина на свете, здесь есть чудесные диалоги в духе Рэймонда Чандлера («Тебя бы в участок, свет в глаза и тормошить, пока не расколешься» — «Тормошить меня лучше в темноте»), цитаты из «Крестного отца» (один «бандитский» кастинг какой: Аль Пачино и Джеймс Каан — это же Майкл и Сантино Корлеоне!) и вообще, что называется, атмосфера и моменты. Например, антигерой Пачино вовсю цитирует Ницше, Линкольна и Маркса, сравнивает себя с Наполеоном и Вашингтоном, а кроме того учит Мадонну петь и двигать бедрами — разве не прекрасный штришок? И разве возможно с первого раза угадать, кого же тут играет Дастин Хоффман?
Конечно, поставь этот фильм Мартин Скорсезе, Тим Бертон или Боб Фосс (все они в разное время рассматривались на пост режиссера), могло бы получиться, пожалуй, поэффектнее. Но и Уоррен Битти, чьи амбиции не всегда подкрепляются соответствующим талантом, неплохо справился с поставленной перед ним задачей. Воплощенный им симбиоз нуара с комиксом особых нареканий не вызывает — оказывается, столь разные жанры способны довольно органично сочетаться друг с другом. Помимо того, что «Дик Трейси» стал наивысшим его финансовым успехом, как будто бы сам собою вновь образовался оскаровский рекорд: ни до, ни после ни одна экранизация комикса не получала на церемонии сразу трех «Оскаров» — за грим, декорации и песню (всего было семь номинаций). И как-то язык не поворачивается сказать, что награды достались картине незаслуженно. Ведь возможно ли не признать безграничное мастерство тех же гримеров? Оставив нормальными только положительных персонажей, всех злодеев они превратили в шаржированных страшил, утративших все человеческое не только в душе, но и в своей наружности. И сама придумка хороша, и ее воплощение в особенности.
В четвертой своей картине «Булворт» (1998) Битти вновь обратился к политике. И хоть экстремального социализма здесь уже не было, многим все равно досталось: автор фильма изложил свою позицию по целому ряду насущных вопросов, по полной программе, ничего не боясь и не стесняясь. Кому-то же надо было это сделать, причем в яркой, доступной и легкоперевариваемой населением форме.
Сенатор Булворт отнюдь не жаждет нового срока — ему бы лучше умереть. И дабы ускорить процесс, он сам же нанимает для себя убийцу: «Если не убьете меня к понедельнику, я перестану платить по этому чеку». Находясь в полушаге от неминуемой гибели, Булворт прекращает врать и принимается резать во всеуслышание такую правду-матку, что публика поначалу и не знает: смеяться ей, возмущаться или благодарить за искренность? Пустившись во все тяжкие, он оскорбляет негров да евреев, недвусмысленно оценивает голливудскую продукцию («Все эти ваши фильмы — дерьмо») и заваливается на районный дискач, где курит марихуану, танцует до упаду и открывает в себе недурные способности к рэповскому фристайлу.
Притом, что «Булворт» — наименее известная режиссерская работа Битти, справедливости ради надо отметить, что смотрится она куда живее прочих. Взбивая микс из неудобного, серьезного и смешного, Уоррен ни разу не сбивается с ритма и умело удерживает наше внимание до самого финала, проталкивая в зрительскую подкорку некое и вправду важное понимание вещей. И хотя большую часть актерского одеяла он перетягивает на себя, ассистирующие ему Хэлли Берри и Шон Остин тоже не остаются без дела.
«Булворт» — единственный фильм режиссера, участвовавший в конкурсе крупного кинофестиваля: Венецианского. Итальянцам это дало повод наградить прославленную звезду «Золотым львом» за творческую карьеру. Спустя год он получил от Американской киноакадемии почетный приз имени Ирвинга Тальберга. В 2001-м его чествовал Сан-Себастьян, в 2002-м — Сан-Франциско. Еще через пятилетку опомнился «Золотой глобус» и присудил нашему герою награду имени Сесиля Де Милля. Американский Киноинститут отметил жизненные достижения Уоррена Битти в 2008 году.
На этом можно было бы и закончить. Но рассказ о заслуженном кинематографисте Уоррене Битти будет неполным, если забыть упомянуть про еще две картины, на которых лежит его заметный отпечаток — как сценариста и продюсера. Они очень разные как сюжетно, так и стилистически, но их довольно-таки любопытно сравнивать, потому что оба раза Битти играет в определенной мере самого себя: донжуана с неподдающимся описанию стажем. Только в первом случае герой остается у разбитого корыта, а во втором обретает (как и сам актер в жизни) тихую семейную гавань.
Джули Кристи и Уоррен Битти в фильме «Шампунь»
«Шампунь» (реж. Хэл Эшби, 1975 год) — это непринужденное и непритязательное описание одного дня из жизни парикмахера, пользующегося особой популярностью среди женщин: ведь он хорош не только за стрижкой и укладкой, но и в постели. Весь фильм Джордж без устали бегает от одной юбки к другой и за сутки успевает окучить сразу нескольких любовниц — героинь Голди Хоун, Джули Кристи, Ли Грант («Оскар» за роль второго плана) и дебютировавшей на экране Кэрри Фишер. Трудно, конечно, смотреть на все это без зависти, но Битти прекрасно понимает, что пришел в кино вовсе не для того, чтобы документировать чьи бы то ни было любовные похождения. И подкладывает под весьма незатейливый сюжет плотный социально-политический фон, который возносит ленту на совсем непредназначенную для нее высоту. Дело в том, что действие фильма происходит 4 ноября 1968 года — накануне президентских выборов, на которых побеждает Ричард Никсон. Снимая «Шампунь» всего лишь шестью годами позже, его авторы уже прекрасно понимали, что описываемая ими эпоха бесповоротно закончилась: Никсон стал первым американским президентом, ушедшим со столь высокого поста до срока, а «Битлз» (чей «Сержант Пеппер» звучит в картине на голливудской вечеринке) к огорчению миллионов распались. И не то чтобы картина ставит шестидесятым какой-либо диагноз. Скорее, она пытается ухватить нечто неуловимое, что было свойственно именно тому времени и никакому более. И вот в этой попытке, довольно успешной, главная ее историческая заслуга.
В «Любовном романе» (реж. Гленн Гордон Карон, 1994 год) персонаж Уоррена Битти — все тот же плейбой, только теперь выходящий на пенсию: почти назначена дата свадьбы. Но пока хомут еще не надет, жеребец не упускает случая погарцевать перед очередной мамзелью, и почему-то мы сразу понимаем, что все у них в результате получится. Таким шутейно-сентиментальным образом Битти и Аннет Бенинг обыгрывают свою собственную, только что состоявшуюся женитьбу — вплоть до фразы героя: «Еще большее безумие втюриться в парня с моей репутацией».
Аннет Бенинг и Уоррен Битти в фильме «Любовный роман»
Здесь есть все составляющие идеального романтической комедии: и экстренная посадка самолета посреди океана, и проживающая (какое совпадение!) на живописном острове тетушка героя (закатная роль великой Кэтрин Хепберн), и запланированное в феврале майское свидание на вершине (не смейтесь!) Эмпайр-стейт-билдинг, и Рождество, когда все мечты сбываются. Битти словно специально собирает в один флакон все самые избитые штампы жанра, чтобы доказать: хоть сто раз повторяй — все равно работает. И ведь действительно — волей-неволей засмотришься.
«Мир сотрясают катаклизмы, а ты рассуждаешь о влиянии на нашу жизнь художественной выставки трехлетней давности!» — упрекал Джон Рид свою девушку. Точно так же и Уоррен Битти всегда старался быть актуальным и говорить о насущном. Не желая вечно оставаться скованным одними лишь актерскими рамками, он искал самовыражения в работе продюсера, в создании сценариев, наконец, в режиссуре. Подписанные им фильмы можно оценивать по-разному — признавать в них плюсы, находить недостатки, но при этом нельзя не отметить того, с каким самоотверженным упорством автор неизменно двигается к поставленной цели. И пусть Битти так и не вырос в классика мирового масштаба, но для США каждая его картина становилась событием. И учитывая, что до 2025 года (таков срок был отведен его герою в первой снятой им ленте) пока довольно далеко, вполне возможно, что Уоррен Битти еще найдет, что нового сказать тем, кто готов внимательно его слушать.
// Настоящее кино