На этой неделе в прокат выходит «Восстание планеты обезьян» — вторая попытка студии 20th Century Fox воскресить легендарную франшизу с полувековой родословной. На Комик-Коне в Сан-Диего картину представляли режиссер Руперт Уайатт и исполнитель главной роли Энди Серкис. Мы побывали на пресс-конференции фильма и записали все слово в слово.— «Планета обезьян» давно стала классикой научной фантастики, а Энди Серкис — не менее признанным мастером исполнения персонажей, созданных в технологии мокапа. Насколько тяжело с такими исходными данными было работать над картиной?
Руперт Уайатт и Энди Серкис на пресс-конференции в Сан-Диего
РУ: Я так понимаю, про «тяжело», это ко мне. Это всегда непросто. Съемки кино в принципе не бывают простыми, но как режиссер я никогда не рассуждал в таком ключе. Я не собирался становиться рабом франшизы в том виде, в каком она существует. Сценаристы предоставили нам идею, в которой очень уважительно и трепетно отнеслись к оригинальной мифологии, но в то же время это — переосмысление в контексте реального мира. Это происхождение вида. Именно этим наш фильм и отличается от остальных частей франшизы. Действие ленты происходит в наше время, и рассказываем мы не о людях и обезьянах, а об обезьянах в нашем мире. В первую и в главную очередь об этом. Факты, которые мы положили в фундамент «Восстания планеты обезьян», это в каком-то смысле торт под глазурью. У нас очень много персонажей-обезьян разных видов — орангутанов, горилл и так далее — и они не только полноценные второстепенные, но и главные герои фильма, что в таком масштабе довольно необычно. В то же время, мы подходили к этому так: я, Энди и другие актеры, игравшие обезьян, подумали: а что, если через три тысячи лет цивилизация, которую основали обезьяны, оглянется на этих персонажей как на героев, в честь которых ставили памятники? Вот так мы хотели рассказать об этом. Сделать как бы Библейскую историю. Ведь любой крупный миф получает широкий резонанс.
ЭС: Технология захвата движения (мокап — прим. редакции) получила мощный толчок вперед во время съемок «Властелина Колец». Говоря откровенно, задача была очень непростая. Я очень кратко расскажу, как мы тогда работали. Мои сцены снимались несколько раз, сначала со мной и актерами, потом без меня, а я в одиночку повторял свои сцены в специальном павильоне для работы с мокапом, очень небольшом, надо сказать. Но там можно было экспериментировать с персонажем. Оборудование и виртуальные камеры были тогда другими, приходилось выкручиваться как-то. Но это было самым-самым началом. Приступив к работе над «Кинг Конгом», мы впервые применили технологию захвата движения лицевых мышц. Мимика Голлума во «Властелине Колец» тоже была моей мимикой, но процесс сильно отличался, там буквально каждый кадр подвергался дополнительной обработке. В «Кинг Конге» все было уже проще, у меня на лице было 132 датчика, благодаря которым камера фиксировала малейшее изменение мимики Конга. Так было в 2005 году, а через несколько лет тот же принцип был использован и в «Аватаре», но уже с технологическими новшествами. Там снималось уже большое количество актеров, а не один-единственный, как раньше. Перед лицами актеров располагалась специальная камера, которая тоже фиксировала их мимику с помощью датчиков. Съемка велась в специальном павильоне, но и в это получило серьезное развитие, потому что павильон был размером с это помещение. Так снимался «Аватар», так же, кстати, снимаются «Приключения Тинтина». В «Восстании планеты обезьян» персонаж, сгенерированный на компьютере, впервые действует вне пределов специального павильона, а участвует наравне с живыми актерами. Мы всех снимали на одной площадке, и нам не приходилось по три раза повторять одну и ту же сцену. Каждая сцена с участием актеров мокапа снималась в реальных локациях, настоящих декорациях и на пленку. И я думаю, самое важное во всем этом то, что технология перестала быть просто торжеством прогресса, как привыкли думать о ней люди, а превратилась в мощный инструмент кинопроизводства. Это реальность. Это потрясающий способ зафиксировать актерскую игру. По сути своей, это инструмент, который предоставляет актерам реальную возможность сыграть абсолютно любую роль.
— Расскажите немного про Цезаря. Кто он и откуда взялся? В смысле, как вы его придумали, как собирались развивать его персонаж.
Энди Серкис в образе Цезаря в «Восстании планеты обезьян»
РУ: Цезарь — результат деятельности ученого, которого играет Джеймс Франко. Он использует в своих исследованиях живых шимпанзе в качестве подопытных кроликов, чтобы найти лекарство от болезни Альцгеймера. Цезарь — его детище. С фактической точки зрения он отличается от других шимпанзе. Во-первых, он вырос в человеческом окружении. Это делает его уникальным среди представителей его вида. В реальности все мы знаем о шимпанзе по кличке Ним, про него есть документальный фильм «Проект "Ним"*», который прекрасно иллюстрирует подобную ситуацию. Это очень интересный эксперимент, призванный выяснить, возможно ли привить шимпанзе человеческие личностные характеристики, если растить его в окружении людей. На каком этапе он станет в большей степени человеком, нежели обезьяной. Цезарь обладает интеллектом, более развитым по сравнении с ему подобными, он постоянно учится, и однажды наступает такой момент, когда он начинает думать о себе как о человеке, несмотря на то, что пребывает в облике примата. Именно это и толкает его на путь, который прииводит его тому, что он пытается освободить своих собратьев из-под власти людей. То есть, он и не человек, и не обезьяна. Вот так и началось их восстание. Так монстр Франкенштейна обратился против своего создателя, безуспешно пытаясь найти свое место, не будучи ни живым, ни мертвым. Цезарю приходится принимать определенные решения, и это приводит к тому, что он оказывается во главе восстания.
— Какое, по-вашему, развитие получит новая «Планета обезьян»? Сейчас между ребутами проходит от силы год или три, тогда как между оригинальными фильмами проходило по десять лет. Но люди все равно смотрят, все равно эти картины их привлекают. В чем секрет, как вы считаете?
ЭС: Наверное, все дело в том интересе, который люди всегда испытывали к нашим ближайшим родичам в животном мире. С развитием технологий мы стали внимательнее изучать их, научились понимать, ну, или нам кажется, что мы этому научились. Со временем отношения наши станут теснее, а потом, наверное, мы будем противопоставлять себя им. Для меня в этой франшизе, особенно в первом, оригинальном фильме, интереснее всего было малое количество диалогов. Люди практически хранили молчание, и это получило резонанс: было снято множество фильмов, где упор делался на невербальное общение, мимику, вокализы, отодвигая диалоги на второй план. Это в определенном смысле универсальный язык, он очень широко распространен в мире. А большинство конфликтов, я думаю, зиждется на непонимании, на неумении и нежелании находить общий язык. Мне кажется, что если нас кто и может победить, так это именно обезьяны. Но по мере своего развития они столкнутся с теми же проблемами, что и мы: поиск понимания, своего места в жизни, самоидентификация, то есть, все то, с чем приходится сталкиваться любой нормальной расе, их тоже не избежит. И это нас роднит, это делает их интересными для нас.
// Настоящее кино