За годы, которые он занимался анимацией, им было сделано всего восемь мультфильмов, и почти каждый был удостоен наград. Во всем мире его давно называют лучшим художником-мультипликатором, однако в родной стране многие просто не видят ничего особенного и выдающегося в работах мастера. При всей противоречивости своих немногочисленных трудов Юрий Норштейн при жизни стал легендой, доказав, что мультипликация — это искусство.
Знал ли маленький мальчик Юра, родившийся 15 сентября 1941 года в семье простого рабочего, что когда-нибудь станет легендой? Вряд ли он вообще об этом задумывался и уж точно к этому не стремился. Жила семья Норштейнов в Москве, в Марьиной роще, в самой обычной коммуналке. Отец Юры работал наладчиком деревообрабатывающих станков, мать — воспитательницей в детском саду. У отца, кстати, был отличный музыкальный слух, и тот постоянно насвистывал классическую музыку. Видимо поэтому старшего брата будущего режиссера-мультипликатора отдали в музыкальную школу.
Сам же Юра с детства очень любил рисовать, хотя, как сам позже признавался не раз, никогда особо не умел этого делать. Однажды в начальных классах школы он нарисовал (а точнее даже скопировал) портрет Ленина и тут же впервые ощутил некое социальное столкновение с вышестоящими силами. Его рисунок увидела завуч школы и, сообщив, что вождей должны рисовать особые художники, тактично настояла на том, чтобы Ленина Юра больше не рисовал. Вождя мальчик старался больше не воспроизводить в своих художествах, но ему стало жутко интересно: кто же такие эти «особые художники»? Возможно, это и стало одним из толчков к становлению великого мастера мультипликации. Хотя в судьбе еврейского мальчика было достаточно поводов для того, чтобы попытаться достичь высот. В школе его очень часто доставали другие ребята. Даже просто во двор будущий мастер выходил в состоянии постоянного напряжения. Спасала от дурных мыслей семья и чтение книг в огромном количестве.
С 1956 по 1958 годы Норштейн учился в детской художественной школе Краснопресненского района, а после некоторое время проработал на мебельном комбинате столяром-сколотчиком. Однако не оставлял надежд и веры в лучшее, продолжая двигаться к своей пока еще невидимой, но более ощутимой цели. Примерно в то же время он решил начать посещать курсы художников-мультипликаторов при киностудии «Союзмультфильм». И эта точка в жизни будущего мастера была, наверное, самой решающей. Если бы в назначенный день он опоздал хотя бы на несколько минут с подачей документов, мог бы навсегда остаться, что называется, у станка. Ведь точно после того момента, как Норштейн сдал все бумаги, в кабинет администрации вошел Роман Давыдов, режиссер «Маугли», и сказал, что прием заявок закончен.
После окончания коротких курсов, уже в 1961 году Юрий Норштейн устроился работать в том же «Союзмультфильме». Поскольку с высшим образованием у него не сложилось, руководители регулярно называли его неучем и не давали возможности заниматься самостоятельными проектами. Долгое время Норштейн был простым фазовщиком. 
На этой должности он изображал промежуточные рисунки между основными, что делались мультипликаторами. Никто его как фазовщика даже всерьез не воспринимал. Наоборот, он стал жертвой насмешек коллег, потому что кадры его очень часто были сделаны не достаточно хорошо и скакали на экране.
От всего этого давления Норштейн не раз чувствовал ярую ненависть к рисованной мультипликации, и когда появилась такая возможность, перешел на «куклы». Именно в этот период он встретился со своей будущей женой, а так же художником-постановщиком всех его фильмов — Франческой Ярбусовой. Они познакомились работая над фильмом «Поди туда — не знаю куда», но позже оказалось, что Юрий с Франческой учились в одной художественной школе, но там ни разу не пересекались.
Перейдя на кукольную анимацию, Норштейн почувствовал новую волну любви к своему делу. В целом, до режиссуры Юрий проработал над более чем 40 фильмами, среди которых можно выделить «Каникулы Бонифация», «Левшу», «Варежку», «Чебурашку», «Шапокляк», «38 попугаев» и «Айболита и Бармалея».
Первой режиссерской работой стал фильм о революции «25-е, первый день». Юрий Борисович создавал его в соавторстве с художником Аркадием Тюриным. Вместе они задумывали сделать «революционный этюд, в котором живопись русского и европейского авангарда 1910–1920-х годов соединилась бы с музыкой великого композитора Дмитрия Шостаковича». 
На заметку были взяты работы таких художников, как Петров-Водкин, Шагал, Малевич, Дейнека, Фаворский и другие. Но фильм так и не вышел в задуманном варианте. Соавторов заставили выбросить эпизод, сделанный по гравюре Фаворского «Ленин и революция», и вместо него вставили «плакатного» вождя, на фоне всего монтажного куска выглядящего крайне неорганичным и лишним. Так Юрий Норштейн впервые ощутил на себе политическую редактуру, и «25-е, первый день» вышел весьма посредственным. Зато, как признавался сам мультипликатор, он не жалеет о сделанном. В ту пору через работу над первым фильмом, он открыл для себя искусство 1910–1920-х годов, что позволило ему разглядеть огромные возможности мультипликации и почувствовать изобразительную драматургию. После такого опыта Норштейн сделал выводы и зарекся режиссировать работы, которые бы противоречили его мироощущениям. Однако работа над «25-е, первый день» невероятно повлияла на личность мастера и дала осознать, что не стоит идти на уступки, если они идут вразрез с совестью.
В 1970 году вышел мультфильм «Сеча и Керженце», в основу которого лег музыкальный антракт из оперы Римского-Корсакова «Сказ о невидимом граде Китеже» и был сделан на основе древних фресок и миниатюр.
Затем уже в 1973 году появилась адаптация народной сказки «Лиса и заяц», в которой, как уверял Норштейн, «пробивался гоголевский мотив "оскорбленного невинного существа"». Мультфильм был стилизован под народную живопись на прялках, что, по заверениям автора, лишь подчеркнуло истинную житейскую драму главного героя — наивного и простого зайца.
В 1974 году вышла четвертая режиссерская работа Норштейна — «Цапля и журавль». Как и «Лиса и заяц» фильм был основан на народном творчестве и пересказывал притчу о несбывшемся счастье. Герои этого мультфильма, за тот короткий промежуток времени, что позволяет хронометраж, переживают целую волну эмоций: от нежности до ненависти. А еще и Журавль, и Цапля выглядели невероятно человечными и понятными зрителям всех возрастов.
И, наконец, в 1975 году Юрий Норштейн сделал легендарного «Ежика в тумане». Этот фильм давался авторам невероятно тяжело. Главный герой никак не вырисовывался, был каким-то другим, не таким, как задумывался. Ежика, которого знают сегодня, не получалось создать даже когда снимались первые кадры мультфильма о нем. Но в муках творчества и невероятно напряженном рабочем процессе родился тот самый легендарный колючий персонаж с добрыми глазами и узелком гостинцев для своего друга Медвежонка. «Ежик в тумане», не смотря на свою не совсем понятную концепцию и вовсе не детскую атмосферу, рассказывает об очень серьезных вещах. О загадочности сущего, о неком таинстве бытия, о других очень тонких материях, которые, как доказал Норштейн, возможно показать и в мультипликации.
После «Ежика в тумане» в 1979 году Юрий Борисович завершил работу над мультфильмом «Сказка сказок». Изначально проект должен был называться «Придет серенький Волчок». По крайней мере, таким его сдавали в Госкино. Однако там возникла куча вопросов, например, кто такой этот Волчок и куда он придет, ведь действие разворачивалось в военные годы. Мультфильм назвали «Сказкой сказок», взяв название из стихотворения турецкого поэта и прозаика Назыма Хикмета. По словам авторов, этим произведением была пропитана внутренняя плазма фильма, поэтому решение было несложным. «Сказка сказок» воплощала в себе память поэта, которая постоянно возвращала его к истокам. Военное детство, времена тяжелых испытаний нравственности. В этой ленте очень много пережитого самим Норштейновм. Какие-то воспоминания, фотографии. Например, он использовал фотопортрет своего родного дяди для создания образа баяниста, а образ своей еще маленькой дочери Кати взял как прототип девочки. По словам Юрия Борисовича, «Сказка сказок» особенно дорога ему, потому что связана с его родной Марьиной Рощей, где он прожил около 25 лет. Этот фильм стал, пожалуй, самой личной работой для Норштейна.
С 1981 года с огромными перерывами в несколько лет мастер трудится над фильмом по произведению Гоголя «Шинель». Но в 1989 году ушел с «Союзмультфильма», так как павильон, специально оборудованный им для съемок, был передан руководством для производства другого проекта. В 1991 году при содействии Фонда Ролана Быкова было начато обустройство новой студии в арендуемом помещении. В ту пору, по случаю долгой работы над мультфильмом Норштейн получил от коллег премию «Золотая черепаха», а журналисты стали для него невыносимыми собеседниками, постоянно донимая вопросом: «Когда же будет готова «Шинель»? Но тогда фильм даже не приблизился к половине готовности. Не готов он и по сей день, однако все, кто видел фрагменты из картины, были поражены вызванными чувствами. Неоконченная «Шинель» у большинства зрителей будит чувство стыда. Стыда за свою жизнь, за людское непонимание.
Во время работы над «Шинелью» Юрию Борисовичу для заработка приходилось переключаться на другие проекты. Так были сняты четыре рекламы «Русского сахара», вставка для телевидения «Спокойной ночи, малыши», которая по неясной причине не прижилась. Хотя самой значимой работой мастера стал трехминутный фильм по стихам Басе, вошедший в цикл «Зимний день», задуманный и выпущенный японцами. Делался этот этюд два года, начиная с 2003. Здесь стало возможно проследить, как поменялся сам автор, как он вырос над своим же мастерством. Слились космос с всемирной трагичностью, когда встретились два героя великого автора и поэта ХVII века. Короткометражка получилась буквально переполненной добросердечностью и нежностью ко всему в этом мире, доступно показывая, как важна любовь к ближнему своему.
Сегодня Юрий Борисович известен, как величайший в мире мультипликатор. Каждая его работа — значимое событие в искусстве. Переполненные смыслом, способные будить бури эмоций, будоражить воспоминания, учиться на ошибках персонажей мультфильмы, предназначенные для каждого из ныне живущих людей, остаются так и не поняты миллионами. Возможно, многим из нас еще только предстоит ощутить величину творений этого Норштейна, но отрицать, что этот человек по праву считается живой легендой нельзя. Его работы отмечены более чем тридцатью отечественными и международными премиями, но заслуга его не в этом. Как и большинство режиссеров авторского кино, он делает свои работы максимально искренними, откровенными, честными. Загадка его творчества заключена в его судьбе — судьбе простого еврейского мальчика из семьи рабочего, выросшего в величайшую личность современной мультипликации. Всю свою жизнь он рос над собой и, познавая все новые и новые грани искусства, пытался делиться ими со зрителями, не стесняясь при этом быть непонятным. За это многим поколениям нужно сказать ему огромное спасибо.
// Настоящее кино