25 мая 1941 года родился прекрасный артист Олег Даль. Его нет с нами уже более тридцати лет: он умер 3 марта 1981 года, в Киеве, не дожив двух с половиной месяцев до своего сорокалетия. И оставшись в людской памяти одним из главных актеров 60-70-х годов. Артистом, чьи герои не постареют не потому, что они навеки запечатлены на пленку, а оттого, что они — такие же, как и мы, родные нам не только десятилетия назад, но и сегодня.«Хранить себя!.. Не приспособиться. Не обезразличиться. Обратиться внутрь — там моя сила, моя земля обетованная. Дело - моя крепость…» — писал в своем дневнике Олег Даль. Еще там есть и такая запись: «Главное — каждый свой шаг превратить в опыт… Каждый шаг — поступок — опыт... Пока не сделаю поступка — никогда не познаю правоты и неправоты. Таков мой крест… Ох, многократно бит буду!» И еще одна, возможно, самая важная: «Главное — с д е л а т ь !!!»
За почти двадцать лет — 23 роли в кино, 20 ролей в театре, 16 на телевидении. Но сколько еще при этом именно несделанного!.. После его кинодебюта в фильме Александра Зархи «Мой младший брат» (вместе с Далем свою первую роль здесь сыграл Александр Збруев и вторую — Андрей Миронов) на молодого артиста буквально обрушились самые разнообразные предложения. А он — отказывался, с самых первых своих шагов в профессии не желая размениваться на пустое и уж тем более — браться за несколько фильмов одновременно. Таков был характер — требовательный, неугомонный, ершистый.
«Я, в каждой роли, я», — гласит одна из последних его дневниковых записей. «Не работать с режиссерами, пытающимися навязать свою волю, — писал Даль. — Но если он командует мной, то у нас должна быть общая платформа». Режиссер Владимир Мотыль, главная роль в фильме которого «Женя, Женечка и «Катюша»» принесла Далю первую подлинную славу, вспоминал впоследствии, как яростно артист спорил, не соглашаясь сразу натягивать на себя предложенный им рисунок роли. «Олег держался с большим достоинством… Долго противился надевать костюм с чужого плеча... Понадобилось время, пока режиссерское виденье слилось с его собственным, пока характер персонажа стал его второй натурой».
Но бывало и по-другому. Как ни мечтал Даль о роли Хлестакова (даже записал как-то: «Хлестаков — сыграть и умереть!»), но от предложения Леонида Гайдая исполнить заветную роль в его экранизации в итоге отказался. В дневнике мотивировал: «Соображения принципиального характера. Не по пути!!!». Несмотря на хорошо прошедшие пробы, не соблазнился главной ролью и в «Иронии судьбы», отверг работу с Динарой Асановой над фильмом «Беда». Подобное своеволие в те времена не проходило даром: направлявшие процесс начальники не любили свободолюбивых и независимых. Так, несогласие Даля войти в состав «Экипажа» стало причиной появления негласного приказа: три года не снимать актера на «Мосфильме».
Непримиримость в вопросах, касающихся создаваемых им образов, выразилась и в том, что знаменитые строки «Есть только миг между прошлым и будущим» из кинофильма «Земли Санникова» известны нам в исполнении не Даля, а Олега Анофриева. Так-то Даль пел с молодости, хотя не любил делать это публично и на просьбу спеть даже в дружеском кругу чаще отвечал: «Я не пою». Но многие его герои, тем не менее, поют «своим» голосом: и солдатик из «Старой, старой сказки», и Иванушка-дурачок, и Барыгин-Амурский из фильма «Не может быть», и шут из «Короля Лира». Но вот с песней искателя сказочной земли Крестовского не сложилось. Спеть-то он спел, но неудовлетворенные полученным результатом режиссер и композитор заставляли актера перепевать еще и еще. Тому, наконец, надоело, он и бросил — для себя считая, что все звучит именно так, как надо…
Похожие конфликты не раз повторялись и в театре. Когда в 1971 году Олег Ефремов позвал Даля во МХАТ на роль Пушкина в спектакле «Медная бабушка» по пьесе Л.Зорина, актер приступил к репетициям с вдохновенным азартом и страстью. А потом вдруг понял, что не может позволить себе сыграть великого поэта в посредственном, как выходило, спектакле — и на репетициях больше не появлялся. (Когда, кстати, много позже он снялся в телефильме «На стихи Пушкина…», критики отмечали, настолько наполненный поэзией актер временами похож на поэта). Отказ же спустя несколько лет от роли Пети Трофимова в «Вишневом саде» привел к вынужденному уходу артиста из родного ему «Современника»…
«Никогда не лезть в авантюры», — писал актер, имея в виду в первую очередь театральные работы. Но сам порою мог на сцене «выкинуть» такие фокусы, которые отнюдь не каждому артисту сходили с рук. Среди старых театралов до сих пор в ходу байка про то, как однажды на спектакле «Валентин и Валентина» Даль вдруг уселся на край сцены и… обратился к сидевшему в первом ряду зрителю с просьбой прикурить. Впрочем, характер Даля проявлялся не только в подобных рискованных импровизациях. Он как-то не привык прощать хамства и ленивого невнимания со стороны зрителей. Случилось, что во время творческой встречи в московском Доме ученых из зала пришла записка, которую актер тут же, согласно своей привычке, прочитал вслух: «Не кажется ли вам, что вы здесь все врете?!». Вечер на этом был закончен — оскорбленный Олег Даль просто развернулся и ушел со сцены.
Вообще, он всегда мог уйти — хотя бы просто уйти в себя, даже в немногочисленной компании друзей, посреди всеобщего веселья и разговора.
Судя по записям в дневнике, у него была чрезвычайно сложная внутренняя жизнь. Он подолгу размышлял над существованием актера как на сцене, так и в кадре, пытался привести свои ощущения в некую систему (в последние годы жизни Олег Даль преподавал актерское мастерство во ВГИКе). В этом его герои были похожи на него самого, их часто характеризовало и объединяло присущее им самосозерцание, самоуглубление. Режиссер Анатолий Эфрос так и говорил о Дале: «Отдельный человек».
Весьма показателен эпизод, произошедший на съемках телевизионной картины Эфроса «По страницам журнала Печорина». Заметив, что во время съемок сцены дуэли Даль-Печорин стреляет левой рукой, режиссер удивленно спросил у актера: «Что вы делаете?!». На что Даль ответил, что ведь у Лермонтова не сказано, в какой именно руке держит герой оружие: он убил, но не хотел убивать…
Менее чем за пять месяцев до кончины, в октябре 1980 года, Даль поделился со своим дневником: «Стал часто думать о смерти». Точно так, как и лучшие его герои, чувствующие себя лишними в отведенное им время, актер постоянно ощущал свою бесполезность, ненужность этому миру. Среди написанных им зимой 1981-го стихов есть такие строчки:
И ломать меня ломали,
и терзать меня терзали,
Гнули, гнули до земли,
А я выпрямился…
Я не клялся, не божился —
Я легко на свете жил,
Хоть в четыре стенки бился —
Волком на луну не выл…
Можно плюнуть с горки в реку,
Понатужиться, напрячься
И подпрыгнуть на вершок.
Можно душу человеку
Измолоть на порошок…
Ах, ломать меня ломать…
Ах, терзать меня терзать!..
Григорий Козинцев, без проб давший Далю знаковую для актера роль шута в своем «Короле Лире», как-то сказал о нем, не достигшем еще даже тридцатилетнего возраста: «Он не жилец». Кто-кто, а уж он-то знал, чего это стоит — играть так, как играл Олег Даль.
// Настоящее кино