Карен Шахназаров: Последний император

8 июля замечательному режиссеру Карену Шахназарову исполняется 60 лет — что дает нам замечательный повод вспомнить лучшие картины мастера. «Курьер», «Зимний вечер в Гаграх», «Город Зеро» — это та незыблемая классика, которую не только надо знать, но и просто приятно пересматривать: уж очень фильмы хорошие.

На самом деле, за четыре года до этого у Шахназарова уже была картина «Добряки» с Георгием Бурковым, прошедшая, как тогда говорили, «вторым экраном». Но именно «Мы из джаза» воспринимается всеми как его режиссерский дебют — и сам Шахназаров с таким общепринятым мнением согласен. Оно пусть и ошибочно с точки зрения фактов, но правомочно с позиции стиля, верно найденной интонации и того успеха, что обрушился на автора. Причем обрушился заслуженно: картина получилась одновременно и легкой, и не пустой. Рассказ о первых годах российского джаза имеет, конечно, серьезное историческое значение: всё примерно так и было. При написании сценария Шахназаров со своим постоянным соавтором Александром Бородянским опрашивали участников и свидетелей тех событий, разговаривали с самим Леонидом Утесовым — и насытили свое повествование правдивыми эпизодами и деталями. А уже при постановке фильма режиссер в тесном сотрудничестве с актерами привнес в написанное максимум задора, озорства и лихости. Все вместе они, что называется, «зажгли» — создав прекрасное кинопосвящение превосходному музыкальному жанру. Получилось совсем не хуже, чем в Голливуде, где подобных картин — море; а у нас такая — одна.

«…Акцент на приметах времени, ироничность и одновременно любовность взгляда на прошедшие годы, тревоги, заботы, о которых идет речь. Самое же существенное в рассматриваемом соединении — музыка, которую нужно отстаивать, добиваться ее официального признания, упорно и упрямо утверждать.
Настрой на музыкальность заявлен — как забит. Всеми возможными средствами. Фильм сразу, с первых же кадров, звучит в ритме джаза; сразу выясняется конфликт: молодая, пылкая любовь к джазу и столь же сильно заряженное, острое его неприятие. И тут же начинают накапливать энергию победительные (вряд ли кто воспринимает их иначе) слова названия — мы из джаза. Мы — значит все и вся: авторы, герои, солнце юга, волны моря, площади, улицы, каждый камешек мостовой и так далее. Приглашаются, призываются все желающие. В том числе, или главным образом — зрители».
В.Иванова, «Карен Шахназаров» (буклет «Союзинформкино», 1987)

Ничто, кстати, так не расстраивает, как поступающие известия о съемках картины «Мы из джаза-2». Хорошо хоть, что сам Шахназаров не имеет, кажется, к этому никакого отношения.

В следующей своей картине режиссер продолжил музыкальную тему, но на сей раз соединил ее с мелодраматическими мотивами и сосредоточился не на историческом фоне, а на человеческой судьбе. Портрет чечеточника Беглова получился ярким, выразительным и запоминающимся — но не только потому, что у героя был реальный прототип (который к тому же действительно учил Александра Панкратова-Черного чечетке и умер во время съемок «Мы из джаза»). Оттолкнувшись от пары фактов чужой биографии, всю остальную историю сценаристы, на самом деле, придумали, приведя ее к неким общим для каждого знаменателям. Все мы хотим купить диван, всех нас часто «хоронят» (в фигуральном смысле), у всех у нас есть миг, когда мы были максимально счастливы.

«Беглов вспоминает вечер в Гаграх, когда его почти никто не видел, когда он работал вроде бы только для себя, для своего удовольствия. И почувствовал уважение к самому себе в результате обретенного умения, а тем как бы нашел платформу для общения с другими, внутреннюю уверенность, стержень. Благодаря этому в годы самого глухого забвения не испытывал ущемленности, неполноценности, не страдал от незаслуженной обиды. Он знал себе цену и крепко стоял на ногах несмотря не превратности судьбы. {…}
Создатели «Зимнего вечера» подчеркнули в своем Беглове другое качество, ассоциирующееся с возрастом — достоинство и твердость жизненной позиции. В этом проявилась их чуткость к току времени, к потребности синтезировать поиск нового и предельную сосредоточенность, искреннюю увлеченность и строгую ответственность за результаты своих деяний».
Нина Цыркун, «Темы и импровизации» (в сборнике «Фильмы молодых советских кинематографистов (80-е годы)», 1986)

Любопытно, что когда Шахназаров позвал Евгения Евстигнеева на небольшую роль в «Мы из джаза», артист запросил огромные деньги — 800 рублей за два дня, в то время как по обычной ставке получил бы 150. Но совсем другим было его отношение к сценарию «Зимнего вечера в Гаграх»: во-первых, и про Шахназарова стало понятно, что человек талантливый, а во-вторых и в главных — великий актер почувствовал «свою» роль, которой у него давно уже не было (как это ни прискорбно, потенциал Евстигнеева чаще использовали на втором плане, крупных работ у него не так уж и много). Он увлекся материалом настолько, что буквально «вырвал» ее из рук других претендентов (среди прочих пробовались также Олег Ефремов и Евгений Леонов). И хотя поначалу режиссер не был удовлетворен тем, в какую сторону выстраивается образ, артист сумел его наглядно переубедить. Результат известен: классика.

Уникальность Карена Шахназарова как режиссера состоит хотя бы в том, что он всего за четыре года (прожив от 30 до 34 лет) снял подряд три картины, ставшие не просто зрительскими суперхитами, но и попросту вошедшие в золотой фонд отечественного кино. Причем каждый фильм — не повторение пройденного, а новая вершина. «Мы из джаза», по своей сути, милейший пустячок, но с щемящими нотками. В «Зимним вечере в Гаграх» музыкальный подход сочетается с пронзительной драмой. «Курьер» же — ни много ни мало «культовое кино» (хотя в 80-е, разумеется, такого понятия у нас еще не было). А ведь поначалу Шахназаров даже опасался за него браться: фильм снят по его собственной повести, опубликованной в журнале «Юность» в 1983-м, в год, который стал для автора не только литературным, но и кинематографическим «прорывом». «Не потяну», — думал молодой режиссер и уже готов был отдать материал Андрею Эшпаю (который вообще-то еще моложе) — но вовремя одумался. И правда — такими вещами не разбрасываются.

«В отличной финальной сцене в доме Кузнецовых спор о «принципах» и «мечтах» заземляется в образе одного из гостей, с неподражаемым блеском сыгранном Владимиром Меньшовым. Яростный и необыкновенно смешной его рассказ «о мерзавце-сыне», который учиться не желает, работает кое-как, а главное (непостижимо, нахально!) — глушит, как телок, из консервных банок неразбавленное стерилизованное молоко, выносит проблему на ее комедийный пик, концентрируя всю меру взаимонепонимания поколений. Да разве и выяснишь сразу, да еще на таком запале и столь нелепом уровне «консервной банки» великую и вечную проблему «отцов» и «детей»!.. Но как важно всем строем фильма напомнить, что она существует, она животрепещуща, что громадным упущением и уроном стало то, что в недавние времена она была попросту вычеркнута из жизни, провозглашена несуществующей или вовсе несущественной, просматривающейся исключительно сквозь «розовые очки»!..».
Андрей Зоркий, «Карен Шахназаров. Творческий портрет» (1987)

Как рассказывает сам Шахназаров (и тут уж ваше право, верить ему или нет), фильм уже был отобран на кинофестиваль в Сан-Себастьяне — как вдруг чиновники забрали его назад, в конкурс ММКФ. Причем со странной установкой: как известно, в Москве всегда побеждали именно советские фильмы, но наступили новые, «прогрессивные» времена — и эту традицию следовало поломать. И потому специально искали такую ленту, которая могла бы как раз без особого позора проиграть (для верности члены жюри от СССР изначально обязались голосовать против «своего» участника). Тем не менее, картине все-таки дали Специальный приз — главный ушел к Федерико Феллини за «Интервью». «Утешением» для режиссера (если он и правда нуждался в таковом) стало то, что «Курьер» был признан читателями журнала «Советский экран» лучшим фильмом 1987-го года.

Весьма нестандартный ход: находясь на волне успеха, режиссер-«вундеркинд» снимает мрачную сюрреалистическую комедию абсурда, которая ровно ложится под определение «кино не для всех». Фильм все равно собирает залы — приходят уже конкретно на положительно зарекомендовавшего себя Шахназарова, — но многих оставляет в недоумении. Сюжет для русского кино, мягко сказать, непривычный: герой приезжает в до крайности странное место, где в приемной у начальника сидит голая секретарша, а на десерт в ресторане подают торт в виде его собственной головы — презент от повара, который к тому же непонятно почему вдруг оказывается отцом посетителя. Но подобные странности и привлекают: за долгие годы зритель уже досыта наелся «обычных» историй — и хочется уже чего-нибудь непонятного. К тому же авторы вновь (как и с «Курьером») безупречно предчувствуют «общественный запрос»: вокруг вовсю бушует перестройка, объявлена гласность — и в фильме отчетливо прочитывается заупокойная по изжившему себя советскому строю.

«Город Зеро»: кадр из фильма

«Карен Шахназаров выбрал на этот раз не реальную жизнь, а ирреальную, чтобы на этой модели показать, как они сближены и как легко и плавно жизнь, самая затрапезная, обыденная, бытовая, перетекает в полновесный «сюр». Может быть, даже оттого он и является, этот неизбежный «сюр», что жизнь наша так обыденна и затрапезна. Так лишена человечности, что тяготеет к сдвигу по фазе, к маленьким странностям и крупному безумию. {…} Его «Город Зеро» — модель жизни с абсолютным отклонением от нормы, прослушанная человеком с абсолютным слухом, чутким к малейшему фальшивому звуку. Жизнь эта очень смахивает на нашу, которую мы, конечно же, узнаем и стыдимся узнавать. {…}
Может быть, этот город приснился нам в страшном сне? Может быть, не было никогда и нигде этого города Зеро, города тотального помешательства, города, где отменены человеческие нормы и люди не похожи на людей. Все странненькие, каждый со своим углом отклонения — от невинного до чудовищного. Все — участники какого-то бесовского спектакля».
Людмила Донец, «История одного города» (в книге «Вспоминая кинематограф», 2005)

Надо сказать, что Шахназарову в мире абсурда повезло куда больше, нежели Эльдару Рязанову, который попробовал здесь свои силы тремя десятилетиями ранее: «Человек ниоткуда» едва не стоил великому комедиографу карьеры. В конце 80-х сработало то, что уже во время съемок сюжет перерос жанр и поднялся до совершенно незапланированных вершин обобщения. И в результате вышло так, что весь тот маразм, которым наполнена картина, отнюдь не кажется надуманным — даже самая откровенная дичь выглядит так, будто вполне могла произойти в нашей стране в действительности. Печально тут, впрочем, то, что Рязанов после своей неудачи вернулся в лоно чистой комедии — тогда как Шахназаров, познав успех и на поприще картин «со смыслом», пути назад для себя уже не видел.

Если «Город Зеро» еще можно было объяснить, то такого поворота от Шахназарова точно никто не ожидал. Режиссер, отлично зарекомендовавший себя на поприще музыкального, молодежного, комедийного фильма, вдруг обращается к одной из самых трагических страниц истории России — расстрелу царской семьи. Как, почему?!. Вот так, потому. Шахназаров и до этого не раз намекал, что встал на путь «легкого» кинематографа не совсем по своей воле: просто развлекательный жанр в гораздо меньшей степени испытывал на себе давление цензуры — да и обстоятельства как-то так удачно сложились. Неожиданно выяснилось, что слава «любимца публики» его не прельщает: режиссер все эти десять лет видел себя Автором — и только теперь, обретя Имя, наконец-то смог себе позволить заговорить о том, что его волнует по-настоящему. А волнуют его тайны прошлого, судьбы страны, вопросы психоанализа. Без тени улыбки.

«Сейчас я всерьез занялся историей романовской династии, точней, ее кровавого финала (тема моего будущего фильма), и вот что меня поразило: как все они в то время — и правые, и левые — катились к катастрофе, осознавая ее приближение, но будучи бессильны что-либо изменить, хотя, казалось бы, нужно было принять несколько простых, очевидных решений, чтобы остановить лавину событий. Видимо, здесь вступает в силу действие судьбы: всем ясно, что именно нужно предпринять, но почему-то эти решения не принимаются, пока все не дойдет до края. Так и сейчас. Только нынешняя ситуация стократ опаснее той, потому что в стране есть ядерное оружие.
Именно поэтому я считаю, что самое разумное сегодня — искать какие-то компромиссные решения, каким-то образом сдержать крайние силы, что и пытается сделать Горбачев, и в чем ему должна бы помогать интеллигенция, в частности, сдерживая страсти в национальном вопросе. Иначе нас ждет чудовищная катастрофа».
Г.Черменская, «Карен Шахназаров: «Я не сторонник кино «под жизнь» (интервью журналу «Советский фильм», №12 за 1989 год)

Но и тут Шахназаров идеально угадал момент. Время было такое: о революции и ее последствиях разрешили говорить открыто, резко отрицательно, с гневным осуждением. Советский Союз доживал последние дни: через три месяца после премьеры фильма на Каннском кинофестивале случится путч, а в конце года страна с таким названием перестанет существовать на политической карте мира. Таким образом, режиссер опять попал в струю зрительских предпочтений — написав некролог накануне кончины («Город Зеро» в этом отношении был скорее хроникой агонии). Шахназаров и в последующие годы неизменно пытается оставаться «на острие», берясь за злободневные темы — но по сути, «Цареубийца» «убил» и его, став началом творческого заката. Он так и не стал Автором — а развлекать людей разучился.

В легендарном фильме Орсона Уэллса «Гражданин Кейн» есть такой момент: один старичок совершенно (как будто бы) не к месту рассказывает о том, что когда-то, почти полвека назад, увидел девушку в белом платье — и хотя видел ее всего секунду, постоянно вспоминает о ней до сих пор. Эта пара предложений стоила того, чтобы однажды из нее родился полнометражный фильм. Шахназаров с Бородянским не были первыми, кто построил всю картину на хаотичной, бесстержневой структуре (до них это уже делали, к примеру, Луис Бунюэль, Роберт Олтман и Отар Иоселиани). Зато они соблюли принцип «Гражданина Кейна» с чрезвычайной тщательностью, заполнив полтора часа своего фильма пятью десятками микроэпизодов, каждый из которых сводится к общему мотиву: есть только миг — но именно он и запомнится. И в финале дали прямую цитату: в ответ на вопрос журналистки с телевидения о том, что на склоне лет вспоминается чаще всего, бывший официант рассказывает, как однажды из ресторана гостиницы «Советская» выбежала женщина в фиолетовом платье…

Валерий Приёмыхов в фильме «День полнолуния»

«Если вы хоть раз в жизни испытывали желание сойти с поезда на какой-нибудь заштатной станции и узнать, как же все-таки там живут люди, вы с легкостью поймете и примете основной конструктивный принцип «Дня полнолуния». Персонажи передают сюжет, как эстафетную палочку. Стоит кому-то из них бросить взгляд в сторону, как камера тут же заинтересуется лежащей во дворе собакой (некогда принадлежавшей, как вскоре выяснится, какому-то партийному боссу: «Ну и что у вас в ЦК говорят об Андропове?») или людьми в проезжающей мимо машине (торопящимся, как вскоре выяснится, навстречу своей смерти). Фильм Шахназарова — торжество метонимии, но не метафоры. Интересно не то, что схоже, а то, что рядом. То, что сведено случаем и судьбой в единый, вроде бы хаотичный континуум. При этом каждый микроэпизод метонимически замещает целый фильм, сгущая повествовательную энергию до немыслимых концентраций. Кинематографический эквивалент бонсаи — искусственно выращенного миниатюрного объекта, хранящего в себе память о масштабе оригинала».
Алексей Медведев, «Сюжет как заразная болезнь» (в сборнике «90-е. Кино, которое мы потеряли», 2007)

К сожалению, «День полнолуния» стал последним заслуживающим внимания фильмом Карена Шахназарова. За последующие четырнадцать лет он снял еще пять картин — но их и близко нельзя сравнить с предыдущими работами. Одна из возможных причин — серьезность, всё сильнее сказывающаяся с годами. Утратив чувство самоиронии, присущее всем его ранним фильмам, режиссер не приобрел взамен ничего сопоставимого. Одним из первых в современной России он берется за самую острую и больную тему — терроризм, но забывает выстроить увлекательное повествование (а увлекательное — не обязательно значит «развлекательное») — и «Всадник по имени Смерть» (2004) в итоге не получает никакого общественного звучания. «Остромодно» экранизирует Чехова, перенося действие классической повести в сегодняшние дни и активно применяя ручную камеру, — но от подобной «остромодности» веет такой скукой, что за «новое слово» «Палату №6» (2009) принимают разве что пенсионеры. И даже снимая о войне («Белый тигр», 2012), Шахназаров очевидно напрашивающемуся приключенческому жанру (дуэль двух танков!) предпочитает зачем-то метафизику, а заканчивает фильм и вовсе не имеющими никакого прямого отношения к сюжету рассуждениями о природе войны и живучести нацизма. Так-то оно так, не поспоришь — но что хорошего в том, что ради этих аксиом режиссер жертвует зрителем?..

Карен Шахназаров

Между тем Шахназаров с завидным постоянством продолжает получать различные призы, участвует в фестивалях. Есть мнение (и оно высказывается достаточно часто), что эту дань уважения выказывают сейчас не мастеру за проделанную работу, а в большей степени хозяину «Мосфильма». Предположение злое — но и справедливое. Шахназаров давно уже стал тем самым «хорошим человеком», которого совсем не жалко лишний раз чем-нибудь наградить вне зависимости от собственно качества его картины. И это обидно — потому что не хочется верить, что режиссер растратил весь свой блестящий потенциал на административную деятельность. Все-таки хочется не мнимых, а настоящих успехов, настоящего кино — такого же уровня, на котором Карен Шахназаров творил в прошлые годы!..

Что ж, мы ждем уже больше десяти лет — и нашего терпения хватит на то, чтобы подождать еще с десяток. Главное — дождаться. Истории знакомы случаи, когда именно после шестидесяти режиссеры обретали второе дыхание — и одаряли мир новыми удивительными шедеврами. Подобного второго дыхания мы и пожелаем сегодня Карену Георгиевичу!

в блог | подписаться на rss 

© COPYRIGHT 2000-2009 Настоящее кино - Главная Киноафиша страны ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ | РЕКЛАМА
Издается с 13/03/2000 :: Перепечатка материалов без уведомления и разрешения редакции возможна только при активной гиперссылке на www.FilmZ.ru
Координатор проекта Themes.ru, главный редактор on-line журнала Настоящее КИНО Александр С. Голубчиков
программирование Александр Десятник, Юрий Римский :: хостинг предоставлен провайдером Qwarta.ru
Журнал "про Настоящее кино" зарегистрирован Федеральной службой по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия. Свидетельство ПИ № 77-18412 от 27 сентября 2004 года.