Одним из самых почетных гостей кинофестиваля «Зеркало», прошедшего не столь давно в Ивановской области, был знаменитый турецкий режиссер Нури Бильге Джейлан, признанный мэтр современного авторского кинематографа.
Джейлан дебютировал в большом кино пятнадцать лет назад; его третья картина — «Отчуждение» — в 2003 году завоевала Гран-При жюри Каннского кинофестиваля (вторую по значимости награду). Не оставались без внимания и последующие его фильмы: «Времена года» получили в Каннах премию ФИПРЕССИ, «Три обезьяны» — приз за лучшую режиссуру, а лента «Однажды в Анатолии» в прошлом году принесла Джейлану уже второе Гран-При. Так что если в ближайшие годы ему достанется еще и «Золотая пальмовая ветвь» — никто, наверное, не удивится.
Вместе со всеми гостями и участниками российского фестиваля Джейлан ездил и в Юрьевец, на родину Андрея Тарковского. Там стоит дом, в котором будущий великий режиссер провел несколько лет своей жизни — и который позже воссоздал на съемках своего «Зеркала». Когда теплоход причалил на пристани, встречал его, казалось, весь город. Прямо на улице были расставлены столы с угощениями, через каждые тридцать метров прибывших ожидали местные коллективы со своими программами — одни танцевали, другие пели, третьи представляли народные промыслы. В этой праздничной толчее фестивальная делегация застряла надолго. Но без Джейлана. Не теряя ни минуты, он, обгоняя всех, прямиком направился к главной своей цели — дому любимого режиссера. И это не удивительно: ведь «Зеркало» — его самая любимая картина.
А перед этим мы успели взять у него интервью.
— Совсем недавно журнал британского киноинститута «Sight & Sound» попросил меня составить список десяти лучших, на мой взгляд, фильмов за всю историю кино. На первое место я поставил «Зеркало». Это для меня главный фильм во всем мировом кино. (Речь идет об опросе, результаты которого были обнародованы в начале августа; «Зеркало» в итоговом режиссерском рейтинге заняло девятую строчку — прим. автора.) — Интересно, какой фильм оказался на втором месте?
— «Андрей Рублев». И уже затем — другие режиссеры. Фильмы Тарковского сделали мою жизнь богаче. Именно благодаря ему (и благодаря ряду других моих любимых авторов) моя жизнь стала более значима.
— Помимо того, что в этом году мы отмечаем 80-летие Тарковского, 50 лет исполнилось и его первому фильму — «Иваново детство». Каково ваше отношение к этой картине?
— Мне она нравится. Здесь Тарковский сконцентрирован на ребенке, его интересует воздействие войны на личность. Но мне кажется, что «Иваново детство» все-таки сильно отличается от других фильмов Тарковского. Между первым фильмом и «Андреем Рублевым» — очень большое расстояние. В «Ивановом детстве» мы видим зачатки режиссерского стиля, но в «Рублеве» они выражаются уже наиболее ясно. Дебютная лента была для Тарковского своего рода заданием — ему поручили снять это, и он взялся. Многие режиссеры могли бы снять подобный фильм и потом спокойно заниматься чем-нибудь другим, возможно, ждать новых заданий. Но работая над картиной, Тарковский осознал, что это его Миссия. И во втором его фильме мы уже видим, скажем так, больше Тарковского.
Он находит свой почерк, который отчетливо просматривается и в следующих его картинах, несмотря на все их отличия. Выдающиеся художники могут поставить перед собой любой предмет — и отразить его в своем искусстве так, что мы в любом случае узнаем их авторство. И в этом смысле для меня нет большой разницы между фильмами Тарковского. Предмет разный, но это развитие той же самой темы.
— Фестиваль «Зеркало» уникален тем, что собрал под одним небом сразу нескольких выдающихся режиссеров, которых называют последователями Тарковского. Сюда приезжал Александр Сокуров, сейчас здесь Карлос Рейгадас, Андрей Звягинцев и вы…
— Да, Тарковский послужил вдохновением для всех нас. Вы знаете, некоторые художники показывают мир, как он есть. Но мир сам по себе и мир в фильмах Тарковского — это не одно и то же. После просмотра его фильмов вы не можете больше смотреть на мир так, как делали это раньше. У вас сразу меняется мировоззрение — столько там разных нюансов, новых деталей...
Впрочем, это характеризует не только творчество Тарковского, есть много других равновеликих ему режиссеров и живописцев. Оскар Уайльд однажды сказал, что теперь природа имитирует произведения искусства. И пояснил, что природа в последние дни якобы начинает откровенно походить на пейзажи художника Коро. (Судя по всему, Джейлан имеет в виду афоризм Уайльда, широко известный в следующем русском переводе: «Жизнь подражает Искусству в гораздо большей степени, чем Искусство подражает Жизни» — прим. автора.) Но воздействие произведения искусства заключается в том, что вы начинаете смотреть на природу другим взглядом, начинаете мыслить в иной манере. Когда Тарковский говорил в «Ивановом детстве» и «Зеркале» о детстве, он одновременно рассказывал и о моем детстве, потому что оно было таким же, похожим. Возможно, я не осознавал этого ранее, но после этих фильмов я отчетливо это понял. Тарковский открывал новое видение на жизнь во всех аспектах — в языке, в манере повествования. Это было его собственное послание миру, которое оказалось близко очень многим.
Кадр из фильма «Отчуждение»
— Интересно ваше мнение: что важнее — текст фильма или его интонации и изображение?
— Это зависит от фильма. Для «Зеркала» вам не нужно много текста: чтобы понять смысл, хватает изображения. Но для некоторых фильмов история, конечно, важна куда больше. Например, для моего прошлогоднего фильма «Однажды в Анатолии» текст очень важен. Потому что сюжет зависит от текста, там очень много диалогов. А диалоги в этом фильме насквозь турецкие. Даже с субтитрами вы чрезвычайно многое теряете: там, в диалогах, масса деталей, которые будут понятны только туркам. Но вот в моих предыдущих фильмах разговоров мало, и изображения вполне достаточно для того, чтобы понять, что происходит.
— Кстати, расскажите, как вы работаете над изображением в своих фильмах? Какие задачи ставите перед оператором?
— Вообще-то я не трачу никакой энергии на построение кадра. Я не планирую его до непосредственного начала съемок. Это всё получается инстинктивно: когда я прихожу на съемочную площадку, меня вдохновляет само место, где мы будем работать. Но для меня главное, чтобы актеры были готовы, про всё остальное я начинаю думать позже.
Конечно же, иногда я обсуждаю вопросы кадра с оператором, но итоговое решение на девяносто процентов зависит от меня: куда поставить камеру, где и как именно ее вести. Потому что я очень хорошо всё это знаю. Ведь на первых своих трех фильмах (плюс еще короткометражной работе) я сам был оператором. Я знаю суть этого процесса и у меня много в связи с этим идей. И поэтому я не могу возложить всю операторскую работу лишь на одного оператора.
Но мне все же пришлось отказаться от того, чтобы самому стоять за камерой. Когда я начал снимать «Времена года», то почувствовал, что сейчас мне гораздо важнее смотреть, как играют актеры. И я понял, что если я хочу контролировать изображение, то мне лучше смотреть не в камеру, а использовать режиссерский монитор, что позволяет и давать нужные указания оператору, и одновременно сконцентрироваться на игре актеров. — В России тоже есть режиссер, который сам снял две свои картины: Александр Сокуров.
— Это выдающийся мастер. Мне очень нравятся его фильмы. Я даже короткометражки его видел.
— В прошлом году вы показали прекрасный фильм «Однажды в Анатолии». Появились ли у вас за прошедшее время новые замыслы, приступили ли вы к новой работе?
— Я пишу вместе с женой сценарий нового фильма, но это пока секрет. Секрет потому, что если никто об этом не знает, то это меня сильнее мотивирует и подстегивает.
Кадр из фильма «Однажды в Анатолии»
— И вопрос, навеянный названием онлайн-журнала, который я сейчас представляю: что для вас является Настоящим кино?
— Я не знаю короткого ответа на этот вопрос... Настоящее кино — это кино, которое воздействует на меня неописуемым образом. Знаете, бывает так, что мнение о фильме со временем меняется: иногда я обнаруживаю, что те ленты, которые мне нравились два года назад, теперь мне безразличны. Мы с нашими предпочтениями словно бы флаги, которые колышутся в разные стороны в зависимости от того, откуда дует ветер. Но по-настоящему хорошее кино заставляет аудиторию быть активной. В его построении должна быть определенная глубина, а в самом фильме должно содержаться больше вопросов, чем ответов. — Благодарю вас за беседу. Мы очень рады были видеть вас в прошлом году на ММКФ, рады видеть вас здесь, в Плёсе, и надеемся на новые встречи и с вами, и с вашими фильмами.
— Да, я уверен, что это не последний мой визит в Россию, потому что мне очень нравится ваша страна. Особенно важна для меня русская литература, в первую очередь — Чехов и Достоевский. Они начали воздействовать на меня с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать… Честно говоря, русская литература намного важнее для меня, чем русское кино. При всей моей любви к Тарковскому.
В заключение надо сказать, что дом в Юрьевце не в полной мере удовлетворил любопытство нашего турецкого гостя. Оказалось, над «Зеркалом» Тарковский работал вовсе не здесь. Вернувшись в родные места уже взрослым человеком, он не нашел того, что хорошо помнил с детства: разлившееся в 1950-е годы Горьковское водохранилище внесло в ландшафт кардинальные изменения. Режиссеру пришлось искать для съемок другую натуру — и в итоге он со своими художниками полностью воссоздал юрьевецкий дом в Московской области. Джейлану подробно объяснили, где именно и как туда добираться. Не знаем точно, доехал ли он до того места в этот раз — но почти уверены, что в следующий свой приезд в Россию он направится на освященную Тарковским станцию прямиком из аэропорта.
