28 марта замечательному режиссёру Александру Наумовичу Митте исполняется 80 лет. Продолжая проект «Режиссёрская версия», мы пораспрашивали мастера обо всех его фильмах — коих за полвека творческой жизни набралось, конечно, немало. Результат — даже не интервью, а комментарии к полному собранию сочинений. Причём с бонусами — как и полагается «коллекционному изданию».Сегодня — первые пять картин, этап «детско-подросткового» кино — которое, впрочем, было не таким уж и «детским».
1961 год: «Друг мой, Колька!..» (совместно с Алексеем Салтыковым)
«Когда мы кончали ВГИК, началась оттепель — и все студии вдруг захотели иметь дело с дебютантами. Перед этим лет десять не было никаких дебютов ни у кого, а тут одновременно на «Мосфильме» появилось четыре человека из нашей мастерской! Андрей Тарковский получил короткометражку «Каток и скрипка», Василий Шукшин получил короткометражку по своему сценарию «Из Лебяжьего сообщают»… А для того, чтобы получить полнометражный фильм, мы объединились с Лёшей Салтыковым — с которым предполагали и дальше работать вместе. И на двоих нам дали полнометражную картину, «Друг мой, Колька!..»
Кадр из фильма «Друг мой, Колька!..»
Работа давалась легко. Первая картина всегда делается легко — запас впечатлений большой, школа была нам знакома… И незаметным образом, как-то совершенно естественно, картина вышла на метафору. На школьном материале мы показали, как расправляется общество, государство с неугодными людьми. Там есть сцена исключения героя из пионеров — так её все воспринимали очень глубоко. Хотя мы так даже и не задумывали, для нас это был нормальный школьный материал.
Картина имела успех. Критики посчитали её лучшим фильмом года, на Лондонском фестивале нам дали какую-то премию, нас сразу же вдвоём приняли в Союз кинематографистов (а тогда с этим было довольно строго)... Короче говоря, мы вошли на студию — и стали работать дальше».
1962 год: «Без страха и упрёка»
«Это уже одиночное плавание, но это проходная картина. Просто вдвоём работать, конечно, неизмеримо проще, чем одному. Я это осознал, когда остался один. Мы с Салтыковым решили разойтись всего на одну картину — чтобы сделать по собственному фильму, а потом снова сойтись вместе. Но потом уже пошли совершенно в разные стороны… А у меня получилась незатейливая детская картина», весёлая комедия».
1965 год: «Звонят, откройте дверь»
«Я понял, что просто детских картин я делать не хочу. А хочу делать картины, где на материале детской, подростковой жизни говорятся какие-то серьёзные, жизненные вещи, что-то более глубокое. И упросил драматурга Александра Володина написать для меня сценарий. Это был его первый детский сценарий — да и вообще его первый сценарий в кино. И с этим сценарием — «Звонят, откройте дверь» — я, так сказать, дебютировал во второй раз. С уже более осознанным кинематографическим языком.
Там, конечно, в центре была Леночка Проклова, которая дебютировала в одиннадцать лет. Она была фантастически талантлива!.. На самом деле, мне надо было оставить тогда все свои планы — и сделать для неё хотя бы два-три фильма! Хотя она потом всё-таки сыграла у меня прекрасную роль в картине «Гори, гори, моя звезда»...
А ведь сперва мы даже решили дать объявление в газете. Я сказал: «Дайте объявление в «Московский комсомолец», ничего мельче нет». Тогда это была никем не уважаемая, мелкая газета. А умный ассистент мне сказал: «Александр Наумович, нашли меньше!». Я говорю: «Какая?» — «Пионерская правда!». И я подумал: «Всё, мы погибли! Мы погибли!». Со всего города сбежались, сошлись, съехались ребята!.. Их было тысяч десять, наверное, они кричали, орали перед «Мосфильмом»: «Возьмите меня, возьмите меня!». Уже ни о каком отборе и речи не шло — но хорошо, что к тому времени Леночка Проклова уже была нами найдена. Так что всё покатилось дальше.
Елена Проклова в фильме «Звонят, откройте дверь»
В этом фильме для меня было важно отработать свой кинематографический язык — и там это есть. Простые вещи всегда имеют какое-то зрелищное выражение. Там прекрасные слова и глубокий характер, заданные писателем, — но по режиссуре суть всегда выражает картинка, кадр. И вот этот визуальный язык делает так, чтобы историю рассказывало изображение. Это потом стало основой всего того, что я делал в других картинах.
Фильм сделан очень аккуратно. Он про что? Он про то, что по-настоящему суть времени выражает не тот человек, который находится в центре, говорит лозунги и что-то такое утверждает — то, что хозяева времени обычно говорят. Нет. По-настоящему эстафету времени передаёт другим тот человек, который живет своей жизнью, который стоит в стороне от всего. Там ведь девочка по заданию своего пионервожатого должна найти первого пионера — но никак этого первого пионера найти не может. И в итоге самую суть рассказывает ребятам человек, который никогда не был пионером (большая редкость по тем временам). Он не был комсомольцем, он не был коммунистом, он работает каким-то там трубачом где-то в оперетке, сидит внизу, в яме оркестровой… Но именно он поднял дух этой девочки — и рассказал нам о чём-то очень важном, о своём, о личном. И о времени.
С этой картиной был, наверное, связан самый большой на тот момент мой успех. Тогда в Венеции раздавали премии еще и за детские фильмы, так «Звонят, откройте дверь» получила по этому разделу Гран-при, «Золотого льва». Хотя, честно говоря, и «Друг мой, Колька!..», и «Звонят, откройте дверь» — это картины для взрослых. У детей они большого успеха не имели. У детей имели успех приключения. «Неуловимые мстители» — вот это детские картины. Дети хотели почувствовать себя взрослыми, сражаться, скакать на конях с шашкой, побеждать!.. Я и сам в детстве любил приключенческие картины больше, чем какие-то такие назидательные».
Бонус: Михаил Ромм, учитель
«Мы показывали ему все картины. У него хватало времени смотреть всё. Более того, я показывал ему все сценарии, пока он был жив. Хотя я не был в его объединении, я остался работать в объединении «Юность». Но тем не менее он всё это смотрел, всегда находил критические замечания, советовал что-то сделать по-другому.
Он очень, очень хороший был педагог, в моём понимании — абсолютно идеальный педагог. Его дом всегда был открыт для учеников, на столе всегда стояла большая кастрюля с борщом, мы приходили, обедали, ели, иногородние ребята занимали у него деньги (естественно, никто ничего не отдавал)... И было ощущение большой семьи. Я больше никогда не встречал такого. Говорят, в театральных студиях такое бывает, но вот и в кино у нас было подобное счастье».
1969 год: «Гори, гори, моя звезда»
«Самая лучшая моя картина. И написалась хорошо. Там была очень серьёзная личная тема. Я уже встал более крепко на ноги, мне захотелось работать с более серьёзными характерами. И я придумал такой характер современного художника, который как бы выражал мои проблемы. К этому времени я уже набрался опыта, получил много подзатыльников, научился, так сказать, лавировать и выживать. Это и было, собственно говоря, тогда профессией. Как крыса в лабиринте: бегаешь по этому лабиринту и глядишь, чтобы тебе хвостик не отгрызли. А я понял, что если и дальше буду так бегать, то не стану художником вообще.
А я мечтал быть художником. И это отдаётся где-то там, за спиной: похоже, таким художником, какого играл Олег Ефремов, я уже не буду — а вот то, что играл Табаков... Поиск, движение куда-то в неведомое, профессиональный риск и унижения, унижения, унижения, которые ты терпишь, которые ты испытываешь... И всё — в одном характере! Для этого нужен был роман — и совсем не мой опыт.
И пришла прекрасная идея (я даже помню, когда — утром на рассвете): разделить этот характер на три — и заставить эти характеры быть в конфликте, в дружбе, в любви. И всё покатилось сразу. Я написал хорошую историю, а потом еще упросил Юлия Дунского и Валерия Фрида её отполировать. Им нравился сценарий, они тщательно поработали и тоже внесли в фильм очень серьёзную лепту. И второго такого сценария у меня не будет никогда.
Кроме того, там была для меня важная тема — я к ней вернулся сейчас, через сорок пять лет. В образе этого героя я показал своего любимого художника — Марка Шагала. Тогда о нём даже упоминать было нельзя, потому что он нарисовал картину, где Ленин стоял на одной руке, кверху ногами, держал в руке флаг, а вокруг бушевала революция. Шагал был главным антисоветчиком. А я подумал: что было бы с ним, если бы он не уехал, а остался в России?.. Короткая слава и быстрая смерть. Вероятнее всего, так бы оно и было. И вот Олег Николаевич Ефремов сыграл, по-моему, совершенно прекрасно — и без единого слова. Едва ли, может быть, не лучшая роль, с которой я вообще когда-либо сталкивался.
Ну, конечно, кроме того, что играл Олег Табаков. По-моему, тоже — вершина. Там был совершенно удивительный актёрский ансамбль: Табаков, Ефремов, Евгений Павлович Леонов, который восхитительно сыграл трагикомедийную роль!.. И Володя Наумов, режиссёр, мой соратник и товарищ, первоклассно совершенно сыграл — тоже, по-моему, свою лучшую роль — белогвардейского офицера.
В общем, всё было удачно. Кино всё-таки — оно как футбол: еще должно и повезти. Там было везение. Плюс ко всему тому труду, который мы вложили в этот фильм, а работали мы с полной выкладкой».
1972 год: «Точка, точка, запятая…»
«Это я уходил на запасные позиции. Картина «Гори, гори, моя звезда» была очень плохо принята властями, её даже ненадолго запретили. Но потом Табаков отбил её, потому что у него было какое-то влияние, а я был совсем молодым — и ко мне чиновники относились с большим подозрением… И я решил: отойду-ка на какое-то время на заранее заготовленные позиции, а там придумаю, что делать. И снял «Точка, точка, запятая…» — это просто весёлая детская картина, нежная и трогательная, с прекрасной музыкой Геннадия Гладкова, с песнями на слова Юлия Кима. И там был хороший детский ансамбль, который я собрал практически из ничего.
Кадр из фильма «Точка, точка, запятая…»
Вообще, знаете, когда я работал с детьми, у меня была профессия не столько режиссёра, сколько папы Карло: дайте мне полено, а я из него выстругаю Буратино. Главное, чтоб полено было музыкальным. Тогда не было никаких «агентов по актёрам», никакого кастинга — мы сами ходили по школам и отбирали. Пройдёшь сорок школ — отберёшь сорок человек. С утра до ночи этим занимались, но я это с удовольствием делал».
Бонус: детское кино
«Я вообще изначально собирался работать в детском кино. Перед этим я работал в «Крокодиле», а потом сотрудничал с журналом «Весёлые картинки» — с первого дня его существования. Сочинял какие-то тексты, придумывал темки для рисунков, и моя мечта была — стать в этом журнале художником. Мне была близка детская тематика, у меня жена — известный художник детской книги (в те времена — даже самый известный), и вокруг всегда было очень много людей из этого, так сказать, детского мира. И художники, и поэты, и писатели — это всё была наша первая компания. Я с удовольствием работал с детьми. И даже «Гори, гори, моя звезда» — та моя картина, с которой я «перевалил» во взрослую тематику, — тоже планировалась как картина для детей и подростков. Замысел был — рассказать им по-настоящему, что значит для Художника быть в авангарде Искусства, что это такое, какую цену приходится платить за это художнику. Но в итоге фильм оказался «взрослым», и я решил, что уже повзрослел, могу теперь и взрослое кино снимать».
// Настоящее кино
