Мы пообщались с режиссером Кристофом Ганом о фильме «Красавица и чудовище», а также выяснили, что режиссер больше не занимается «Фантомасом*», является синефилом и работает над экранизацией Жюля Верна.
— Существует устойчивый общественный предрассудок, современный миф о том, что красавицы выбирают плохих парней, чудовищ, негодяев, предпочитая их правильным парням. Это мужской предрассудок или женский?
— Ну, не негодяев, конечно, но плохих парней действительно любят. На самом деле, в этом самом сценарии, который я писал совместно с женщиной, кстати, есть такая идея: в женщине всегда живет желание спасти мужчину от его собственных грехов, и для мужчины это может быть последний шанс на спасение. В моем фильме красавица узнаёт, почему он превратился в чудовище, какой на нем лежит грех, и хочет спасти его от этого греха. Это действительно очень христианская история, ведь романтизм тесно соприкасался и соприкасается с христианскими идеями. Меня в свое время очень удивило, как много общего между этой сказкой и историей Джейн Эйр, которая влюбляется в Рочестера, убившего свою жену, и знает, что он за человек. И та сцена, в которой красавица поднимается по лестнице в башне замка и находит его,
Внимание! Спойлер пожирающего жертву перед портретом своей жены,
— для меня это прямая отсылка к «Джейн Эйр». Для меня было интересно сделать именно сказку, потому что в сказке всегда есть некие общие человеческие ценности, которые остаются таковыми из поколения в поколение, меняется только форма подачи этих ценностей. Ведь иначе все эти сказки просто бы забылись.
Кадр из фильма «Красавица и чудовище»
НК: Вы взяли классическую историю о красавице и чудовище и добавили в нее диснеевский мотив с охотниками, которые ищут сокровища. С какой целью это было сделано? Почему вообще современные режиссеры и продюсеры переиначивают классические сюжеты, добавляя в них то, чего в оригинальных сказках не было никогда?
— В мире мифов и сказок существует определенный набор стереотипов, клише. Две сестры, три брата, девушка, превращающаяся в животное, чтобы познать любовь и снова стать человеком... Это стереотипы сказочного мира, которые существуют постоянно. И они не перестают быть интересными для зрителей, которые всё еще ищут таких вот персонажей в реальной жизни. Это не Дисней выдумал таких героев, они в принципе всегда существовали в сказках. Хотя, нельзя не признать, что диснеевцы в изрядной степени присвоили себе этот сказочный мир. Но всё равно странно говорить о том, что эти идеи принадлежат «Диснею», ведь это наше общее наследие. Я-то, на самом деле, хотел объяснить французским зрителям в первую очередь, что это не диснеевская, а французская сказка, и это не киноадаптация диснеевского мультика. Мой приятель как-то сказал: «Проходя мимо, «Дисней» забирает с собой всё культурное наследие». Или вот, к примеру, прекрасный русский мультфильм «Снежная королева»: современное общество убеждено, что это диснеевский мультфильм. Российским режиссерам пора бы вернуть себе авторство этого мультфильма.
— Вы сейчас занимаетесь «Фантомасом*», а ведь «Фантомас» практически сверстник кинематографа. Как вы для себя формулируете архетип «Фантомаса» или его основную идею?
— К сожалению, «Фантомаса*» я делать не буду. Мы с продюсером разошлись во взглядах, а когда я не могу работать, что называется, в унисон с продюсером, когда я с ним не на одной волне, ничего хорошего не получается. Я два года работал над этим проектом, чтобы в итоге уйти и заняться «Красавицей и чудовищем». Для «Фантомаса» я придумал мир, в котором нет и не может быть супергероев, одни суперзлодеи, и самый крутой из них, естественно, Фантомас. Он еще и самый старший из них, и там был целый конфликт поколений: там есть мелкие злодейчики, которые пытаются его копировать. Я хотел сделать условно сложное кино, а продюсер хотел, чтобы это было похоже на фильмы с Луи де Фюнесом. Мне хотелось сделать что-то вроде «Железного человека», а он хотел комедию. Вот мы и не совпали. А сейчас я работаю над экранизацией Жюля Верна. НК: «20 000 лье под водой»?
— Да. НК: Вы же к этому проекту уже подступались какое-то время назад, а потом занялись другими проектами.
— Я начал работать над ним после «Плачущего убийцы». Это была предыстория, рассказ о молодом Немо, который начинает строить свою подводную лодку «Наутилус». Но к настоящему моменту я пришел к выводу, что нужно все-таки экранизировать именно роман Жюля Верна, историю Немо, профессора Аронакса, гарпунера Лэнда и других. Эта история позволяет мне говорить о том, что для меня близко и важно, об отношениях природы и человека. Эта идея присутствует и в «Красавице и чудовище».
НК: Я прочитал о том, что у вас есть проект «Онимуша».
— Да, после «Сайлент Хилла» я взялся за этот проект. Это история воина, жившего во времена самураев. Продюсер, который разрабатывал этот проект, параллельно был занят другой историей — «Воображариум доктора Парнаса»Терри Гиллиама. Но Хит Леджер умер во время съемок фильма, и какие-то трудности со страховыми выплатами из-за этого случая здорово ударили по карману продюсера, из-за чего проект завис, хотя мы уже даже успели начать возводить декорации в Китае, где собирались снимать. Даже сняли финальную сцену, когда люди в таком полутумане, при свете заходящего солнца бегут как от ядерного взрыва, достают мечи и сражаются друг с другом на фоне очень яркого света. Это всё, что осталось от проекта. Можно примерно прикинуть, каким фильм мог бы быть.
Кадр из фильма «Сайлент Хилл»
— Вы создали один из самых потрясающих вариантов Преисподней в истории кино — в «Сайлент Хилле». Что вас вдохновляло? Может быть, работы каких-то художников...
— В основном все образы были из оригинальной серии видеоигр. А вот авторы игр, в свою очередь, вдохновлялись современным искусством, такими художниками, как Бэкон, Бельме, Джакобетти. Вот так и появлялись все эти диковинные и странные чудовища, весь этот мир ожившего кошмара. И сцена, когда одно измерение Сайлент Хилла переходит в другое, в целом, воплощает идеи современного искусства, внешнее — это шелуха, которую можно снять. Люди, с которыми я работал, которые делали эти игры, были очень довольные. И поклонникам игр, думается, тоже понравилось. НК: Вот, кстати, к теме «Сайлент Хилла». Скажите, почему современные режиссеры и продюсеры превратили жанр хоррора в банальный слэшер? Почему, так сказать, художественному ужасу, характерному для жанра, на смену пришла кровавая мясорубка?
— Я сам всегда пытался относиться к этому жанру уважительно, и для меня фильм ужасов — это не сиюминутный эффект, а то, что требуется прожить от начала и до конца, как это было у Роберта Фишера, у Дарио Ардженто, которые снимали настоящие фильмы ужасов. У меня вообще очень консервативный подход к жанровому кино. Мы сейчас делаем кино для зрителей, искушенных в кино, видевших немало шедевров, и весь этот груз насмотренности приходится учитывать в каждом конкретном жанре. Я не могу подать этот жанр так, будто я первопроходец. Мне хочется быть оригинальным, но у меня столько предшественников, творивших шедевры...
НК: И последний короткий вопрос: что такое настоящее кино?
— Я люблю кино в целом. Любое кино. Меня действительно интересует абсолютно всё кино. Просто есть кино хорошее и плохое. Предпочтений же у меня нет, я синефил, смотрю всё подряд, фильмы разных эпох, разных стран, разных жанров, потому что великие фильмы были всегда и везде. Я не пытаюсь ни с кем спорить. Я просто хочу, чтобы кино, настоящее кино, оставалось в памяти человеческой.
В беседе также принимал участие Алексей Коленский (газета «Культура»)
Для отправки комментария необходимо зайти на сайт под своим именем. Введите ваши данные в соответствующие поля ниже. Если у вас ещё нет логина и пароля, пожалуйста, зарегистрируйтесь.
E-mail:
Пароль:
Правила хорошего комментатора
Нужно: Главное слово хорошего комментатора — «аргументация». Filmz.ru — авторский ресурс, и согласиться с мнением НК-редакции можно коротким «да», но спорить нужно, объясняя, почему так, а не этак. Не бойтесь дебатов — в споре рождается истина.
Нельзя: Остальные условия легко выполнимы: не используйте мат (в том числе з*пиканный звездочками) и экспрессивные выражения, не переходите на личности и темы, не касающиеся кинематографа, не злоупотребляйте односложными репликами («фильм — супер!») и избегайте спойлеров (раскрытия ключевых сюжетных поворотов фильма). Запрещено использование CAPS LOCK и trasliteracii. Комментарий должен быть самодостаточным и не должен требовать от пользователя перехода на другой сайт для ознакомления с мнением автора в его личном дневнике. Для личной переписки используйте личные сообщения в кабинете пользователя (меню в верхнем правом углу сайта).
За что? Ваш комментарий будет удален, если вы безграмотны, пишете не по-русски, вечно высказываете недовольство всем и вся или используете падонкафский сленг. Для ответа на комментарий нужно нажать кнопку «ответить» под заинтересовавшей вас репликой, а чтобы начать новую ветку обсуждений нажимайте «добавить комментарий». Все новые НК-читатели проходят премодерацию комментариев, которая снимается после 20-30 адекватных реплик. Публикация ссылок на скачивание фильмов карается пожизненным баном без права реабилитации.
