Мюзикл «Чаплин»: Поющий немой

16 апреля 2014 года исполнилось 125 лет со дня рождения обыкновенного гения, без которого история мирового кино, вероятно, сложилась бы совершенно иначе. Чарльз Спенсер Чаплин, британский артист, явившийся в Голливуд со вполне меркантильными целями — за 150 долларами в неделю, — и с головой окунувшийся в совершенно незнакомый ему мир под названием «синематограф», изменил этот самый мир навсегда. Образ маленького бродяги в безразмерных штанах, огромных ботинках, крошечной визитке, аккуратном котелке и с тросточкой в руках не знаком, наверное, только младенцам; для всякого же киномана Чарли Чаплин — это основа основ, фундамент целой вселенной, существующей на экранах кинотеатров. И киноману было бы непростительно пропустить явление, не относящееся к кино напрямую, но без него — совершенно невозможное. Это мюзикл «Чаплин».

История мюзикла началась около двенадцати лет назад. Кристофер Кёртис, придумавший его и написавший музыку и тексты к песням, по его собственным словам, мало что знал о Чаплине и фактами его биографии интересовался крайне мало — ровно до тех пор, пока не познакомился с Сидни Чаплином. Сын Чарли, названный так в честь его старшего брата, не раз и не два рассказывал Кёртису о своём отце, о случаях из его богатой на события жизни и особенно о его непростом детстве. «Если бы моего отца не разлучили с матерью, — говорил ему Сидни, — если бы он не стал сиротой, Маленький Бродяга никогда не появился бы на свет». Именно тот факт, что собственное прошлое оказало на жизнь Чаплина настолько большое влияние, и «зацепил» Кёртиса сильнее всего. Горе, сопровождавшее Чарли всё его детство, привело к тому, что зрители смеялись до слёз — искренне, без злости, просто потому, что Чаплин сумел плохое воплотить в добром, смешном и очень трогательном недотёпе с незабываемой походкой.

Историю человека, которого обожал целый мир, но который при этом всю свою жизнь искал свою собственную, сердечную любовь, нельзя было рассказывать, просто накопав в интернете фактов и разбавив их песнями. Кёртис подошёл к вопросу весьма серьёзно и оплатил целый курс в колледже, посвящённый биографии Чарли Чаплина. Погружаясь в его жизнь всё глубже, он соединял концы с концами, прорабатывал факты, вписывая их в известный образ, и однажды с клавиш его рояля слетели первые ноты того, что стало главной музыкальной темой Бродяги, с которой, в конечном итоге, и начался мюзикл.

Томас Михэн (слева) и Крис Кёртис

Делая мюзикл о Чаплине, невозможно было обойтись без его фильмов, и большинство мелодий, родившихся в голове Криса, появилось на свет именно благодаря картинам Чарли — их стилю, их настроению, неповторимой атмосфере и эмоциональной наполненности. Для своих собственных фильмов — не тех, первых, что снимались под патронажем Мака Сеннета на студии Keystone, а тех, которые снимал непосредственно Чаплин, — он сам же писал музыку, и эта музыка была очень кинематографична, ее даже можно, хоть и с натяжкой, считать симфонической. Да, его мелодии всегда несли на себе печать комедии, но «между строк» постоянно присутствовало нечто большее, какое-то острое желание, тоска по чему-то очень важному, и именно эта смесь смешного и грустного и стала источником, из которого Кёртис черпал вдохновение. Ветеран музыкального театра Томас Михэн, лауреат премии «Тони» за мюзиклы «Энни», «Продюсеры» и «Лак для волос», ответственный также и за поющего «Рокки» Сильвестра Сталлоне, взялся помогать новичку Кёртису с либретто, и работа, что называется, закипела.

Премьера спектакля, тогда еще носившего название «Огни рампы: История Чарли Чаплина» (Limelight: The Story of Charlie Chaplin), состоялась в рамках Фестиваля музыкальных театров в Нью-Йорке в 2006 году. В 2010-м театр La Jolla Playhouse при Калифорнийском университете в Сан-Диего, основанный самим Грегори Пеком, принял постановку в свои радушные объятия. Роль Чарли Чаплина исполнил Роб Макклюр, который, думается, вряд ли понимал на тот момент, насколько важной окажется для него эта партия. Отзывы на постановку были, в целом, достаточно сдержанными: спектакль называли простоватым, сентиментальным и схематичным, но отмечали при этом, что режиссерам, которыми на тот момент являлись Закари Боровэй и Уорен Карлайл, вполне удается вернуть зрителей в прошлое важнейшего из искусств и создать настроение, периодически граничащее с восторгом.

Афиша постановки «Огни рампы: История Чарли Чаплина»

Бродвей принял мюзикл уже под другим названием, более емким и одновременно простым — «Чаплин». Это произошло в 2012 году — и, к несчастью, нельзя сказать, что постановка прогремела. Критики были к ней достаточно безжалостны, и главной претензией в ее адрес стало то, что авторы повторили ошибку многих своих коллег и предшественников, попытавшись поймать солнце в бутылку: фигура Чаплина слишком велика и грандиозна, чтобы ее можно было подать в такой простой форме, как мюзикл. Вероятно, если бы мюзикл запускали на Бродвее осторожно, сначала в небольших театрах, набирая отзывы и делая работу над ошибками, знатоки были бы если не снисходительнее, то, по крайней мере, мягче в своих оценках, но... Одно из самых хлестких сравнений, которое породили рецензенты, говорило о «Чаплине» как о прототипе спортивного болида, который прямо с конвейера привезли на самые авторитетные гоночные соревнования, где он показал не самые впечатляющие результаты.

Нельзя считать, что на Бродвее «Чаплин» провалился. Да, были разгромные рецензии, были сугубо положительные, но в основном мюзикл вызывал смешанные мнения. Детище Кёртиса и Михэна попыталось охватить и личность Чарли Чаплина, и исторический фон, и культурно-социальные особенности, характерные для американского общества начала ХХ века. Через запятую можно перечислить немало признаков, которые авторы попытались вместить в одну — не самую, прямо скажем, продолжительную — постановку, и что-то, по мнению тех, кто на музыкальном театре собаку съел, им удалось, а в чём-то они потерпели сокрушительную неудачу. И тем не менее, в 2012 году Роб Макклюр был номинирован на премию «Тони», престижнейшую американскую награду в области бродвейских постановок, как лучший исполнитель мужской роли — именно за «Чаплина». Однако мюзикл очень быстро сошёл со сцены Ethel Barrymore Theatre, продержавшись сто тридцать пять вечеров. Американская публика, имеющая грандиозную возможность выбирать, «недотяга» прощать не привыкла.

В 2013-м мюзикл «Чаплин» пришёл в Россию — менее чем через год после дебюта на Бродвее. Режиссер и хореограф оригинальной версии Уоррен Карлайл (в чьём резюме теперь уже значатся такие музыкальные спектакли, как «История двух городов» и «Радуга Финиана», а также хореография в фильме Марка Бомбэка «Список контактов») приехал в Санкт-Петербург, чтобы лично поставить на русском языке спектакль, с которым он не расставался ещё со времен La Jolla Playhouse. Ему пришлось работать в совершенно чужой языковой среде, с артистами, для которых, как ни крути, мюзикл — всё ещё новый жанр, необкатанный, непривычный настолько, насколько к нему привыкли американцы. Но всё же, несмотря на языковой барьер и необходимость в постоянных услугах переводчика, на новизну, на долгие поиски идеального исполнителя роли Чарли Чаплина, творческому коллективу Театра музыкальной комедии и Уоррену Карлайлу понадобилось всего лишь на неделю больше времени, нежели на Бродвее, чтобы подготовить спектакль к выходу в свет. Премьера «Чаплина» в переводе Константина Рубинского состоялась 13 сентября 2013 года. Приобретённый, что называется, «под ключ» мюзикл собрал довольно странные, порой откровенно надменные рецензии из уст профессионалов и множество восторженных откликов со стороны зрителей. И это неудивительно: спектакль пронзительно романтичен, он вот так запросто, порхающим движением касается самых чувствительных струн по-детски раскрытой нараспашку человеческой души. Да, это прозвучит банально, но иначе уже не сказать, — не хочется, чтобы он заканчивался. Тщательный отбор актеров, проведенный американцами на всех этапах и на каждую роль, вплоть до статистов, дал потрясающий результат: артисты творят исключительно объёмные образы, с каждым из которых хочется поздороваться за руку, переброситься парой слов, поглядывая на ослепительных красавиц, сияющих в двух шагах от тебя, и — остаться там навсегда.

Евгений Зайцев и Юрий Мазихин (фото с сайта Театра музыкальной комедии)

Первая скрипка, конечно же, принадлежит Евгению Зайцеву, московскому артисту, блистающему в столичных мюзиклах. Роль Чарли Чаплина кажется скроенной специально для него, и ничего иного о нём сказать нельзя: это актёр-совершенство — может быть, только в рамках этого конкретного мюзикла, но Карлайл и компания сделали стопроцентно безошибочный выбор. И никто — в буквальном смысле никто из его коллег на сцене ни в чём ему не уступает. Бедные лондонские кварталы, голливудские съёмочные площадки, затуманенные бриллиантовым блеском вечеринки оживают на небольшой, казалось бы, сцене, и не только благодаря изящным в своей простоте и хитроумии декорациям, свету и костюмам, но и потому, что каждый артист, даже не имеющий ни единой реплики, отрабатывает свою роль на сто процентов. Девушки, танцующие с кавалерами во фраках, о чем-то с ними воркуют, стреляют глазками, непринуждённо флиртуют, тем самым как бы накладывая тени на полотно, где правят бал «главные» актёры.

Говорить о музыке излишне, и не потому, что она та же самая, что звучала на Бродвее, а потому, что оркестр под управлением Юрия Крылова знает своё дело не хуже актёров, и зрителям, сидящим в первых рядах, прекрасно видно, как загораются у музыкантов глаза, когда взлетает дирижёрская палочка. А вот голоса... Да, об этом хочется сказать особо. Это крамольная мысль и вряд ли многие ее готовы будут разделить, но кажется, что наш Чаплин, наш Сеннет, наш Сидни и наша Хедда — не только ничуть не хуже их заокеанских коллег, а порой даже превосходят их. Мария Лагацкая, игравшая журналистку Хедду Хоппер в апрельском блоке, сорвала не просто аплодисменты, а восторженные вопли на поклонах, настолько блистательной была ее работа.

Интерес вызывает и оригинальный грим Ангелины Аваллон, не только копирующий мейк-ап, применявшийся на съемочных площадках первых немых фильмов, но и создающий то самое ощущение кино в кино, о котором уже было сказано выше. А вот для того, чтобы дать справедливую оценку хореографии, нужно разбираться в ней чуточку больше, чем по принципу «понравилось — хорошо, не понравилось — плохо». Но и выделить её как отдельный фактор тоже не получается: в конце концов, артист мюзикла должен быть и актёром, и танцором, и вокалистом в равной степени, а как раз тут придраться к «Чаплину» практически невозможно, поэтому и остановиться на этом вопросе более подробно не получится при всем желании. Но то, что показывают на сцене эти прекрасные легкие и изящные люди обоих полов и всех возрастов, — несомненно, хорошо.

Актеры русской версии мюзикла (фото Владимира Портнова)

«Чаплин» действительно не только возвращает зрителей в первые годы существования кино. Этот мюзикл удивительным образом обволакивает, подхватывает за руки и уносит в самую глубину действа. Здесь действительно можно очутиться внутри кино, а затем — в кино внутри кино, а потом — в жизни рядом с кино, в жизни, которая, по сути, была бесконечным поиском и бесконечным же воспоминанием. И это маленькое счастье — разделить этот поиск и это воспоминание с самой большой, самой настоящей звездой на небосклоне фабрики грёз. «Чарли Чаплина никогда не забудут!» — восклицает в запале главный герой мюзикла. Конечно, не забудут. Настоящее забыть невозможно.

в блог | подписаться на rss 

© COPYRIGHT 2000-2009 Настоящее кино - Главная Киноафиша страны ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ | РЕКЛАМА
Издается с 13/03/2000 :: Перепечатка материалов без уведомления и разрешения редакции возможна только при активной гиперссылке на www.FilmZ.ru
Координатор проекта Themes.ru, главный редактор on-line журнала Настоящее КИНО Александр С. Голубчиков
программирование Александр Десятник, Юрий Римский :: хостинг предоставлен провайдером Qwarta.ru
Журнал "про Настоящее кино" зарегистрирован Федеральной службой по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия. Свидетельство ПИ № 77-18412 от 27 сентября 2004 года.