Пол Фишер
Лауреат «Оскара» Мел Гибсон признавался, что решил отдать роль Христа Джиму Кэвизелу после того, как увидел его на экране в «Тонкой красной линии». Католик Кэвизел шутливо улыбается: «Я думал, он предложит мне роль Сатаны или кого-то подобного».
«Он не знал обо мне совсем ничего, даже верующий ли я человек, но всё равно выбрал меня. В тот момент единственная мысль, которая меня занимала, звучала так: «Боже мой, а смогу ли я выучить свою роль на арамейском, латыни или на древнем иврите?»». Как выяснилось позднее, лингвистика была самой маленькой проблемой Кэвизела.
Роль своей жизни Джиму пришлось играть в условиях очень низкой температуры, снося физические мучения, и признавая потом, что подобный опыт был им использован в последний раз. «Мои раны появлялись последовательно. Я начал играть с вывихнутым плечом, затем – со «сломанными рёбрами», а в итоге каждое моё утро начиналось в кресле гримёра, где я проводил от двух до десяти часов. Это было самое худшее время суток. После многочасового пребывания в кресле гримёра, я шёл на съёмочную площадку, где сражался с гипотермией и леденящим холодом. Потом выяснилось, что терновый венец слишком сильно повернулся, в сравнении с первыми дублями, и мы были вынуждены стянуть его. Это вызвало головные боли. Глаз, который по фильму был сильно подбит, был постоянно закрыт, из-за чего у меня началось дезориентирование в пространстве и расфокусировка зрения. Но самым худшим для меня был вывих плеча. Из каньона постоянно дул ветер силой тридцать узлов, и когда крест начинал перемещаться под его мощью, меня словно пронзало током, это было невыносимо. Я не знаю, как я вынес всё это, но эти лишения заставили меня довериться Богу и молить его из самых сокровенных уголков моей души».
Что касается антисемитских обвинений, звучавших в адрес картины, то Кэвизел находит их смешными: «Я думаю, что общественные группы просто зарабатывали на этом деньги. Они наполняли казну деньгами, запугивая собственных людей. Это абсолютно смешно. Нынешний Папа сделал для христиан-евреев больше, чем любой другой Папа в истории. И при этом он, посмотрев фильм, сказал, что всё так и происходило».
Кэвизел определяет картину, как «историю любви Христа и Богоматери – величайшую историю любви всех времён». Однако на вопрос: «Чем эта картина будет интересна современной аудитории?» Кэвизел затруднился ответить, сказав следующее: «Вы можете что-то делать или не делать, какие поступки могут быть частью Вашего морального багажа. Но всё, абсолютно всё, что Вы сделаете в жизни, будет оценено самым суровым образом на Высшем Суде».
// Настоящее кино