О своем убеждении, что все на свете предопределено, Чень Кайге заявил, что называется, с порога. Разве что успел до этого похвалить Кремль и посетовать, что не знает русского языка. Вскоре выяснилось, что если не русским, то уж английским Чень владеет великолепно: разговор то и дело переходил на английский полностью, так что ведущему пресс-конференции приходилось иногда переводить не только ответы Ченя, но и вопросы журналистов. «Я верю в судьбу»
Вопросы сначала вертелись вокруг только что просмотренного фильма «Клятва». После двух часов бега сквозь время и километров красно-сине-серебряных полотен, которые подарила зрителям картина Кайге, казалось почти невероятным видеть перед собой создателя всего этого волшебства. А между тем, вот он – перед нами, человек с внешностью одновременно императора и убийцы: спокойный, решительный, немногословный. «О чем ваш фильм?» – «Я много раз говорил, что это фильм о судьбе, о свободе и о любви. Все в мире предначертано, но это не значит, что человек имеет право отказаться от борьбы! Можно сказать, что человек и судьба совместными усилиями лепят реальную жизнь». Впрочем, в его фильме нет реальной жизни: сплошная легенда, живописный символ, зашифрованная поэма. Расшифровывать свое произведение Кайге не собирается: «Вас ждет небывалая красота китайской древности. Наслаждайтесь!» Он знает цену искусству, которое делает. Он знает, что эта цена высока.
«Можно ли сказать, что жанр Вашего нового фильма – фэнтези? Не собираетесь ли Вы снять фильм основанный на реальных событиях?» Да, «Клятва» – это почти полностью плод фантазий, – соглашается режиссер. Фильмы, берущие за основу действительность, в его фильмографии уже есть – тот же «Император и убийца». «Возможно, и в будущем я буду снимать как раз те фильмы, о которых вы спрашиваете» – говорит Кайге. Никакими творческими планами более конкретно Чень не делится. Да и чего еще ждать от человека, которому идеи новых фильмов подносит во сне сама судьба. Именно так, по словам Кайге, родился фильм «Клятва».
В разгар пресс-конференции режиссера спросили, как он относится к тому, что его творчество начинает становиться все более массовым: огромные финансовые вложения, бессчетное количество новейших спецэффектов? Свою позицию Кайге сформулировал однозначно: Китай слишком долго был замкнут в собственных границах, не желая обращаться к окружающему культурному миру. Сегодня Кайге очень ценит возможность вынести свое творчество на международный уровень, сделать его доступным, понятным и интересным как можно большему количеству людей.
Режиссер отмечает, что своим фильмом, открывающим XXVIII ММКФ, рад отдать дань уважения традиции русского кинематографа. Он признает, что советское кино в свое время оказало сильное влияние на искусство его родины. Впрочем, конкретных учителей среди режиссеров Кайге не называет, как не называет и единомышленников по кино. Создатель «Клятвы» выглядит харизматиком-индивидуалистом, и ничуть не пытается опровергнуть такое впечатление о себе. Любые его реплики сдержанны и лаконичны: разговаривать Кайге не большой охотник. Это можно понять: гениальный художник всегда предпочтет говорить – своими картинами.
// Настоящее кино