Мир поражает таинственная эпидемия, и лишь психиатр из Вашингтона догадывается о ее внеземном происхождении. Когда угроза инфицирования нависает над ее сыном, вместе с коллегой доктор бросается на поиски лекарства — прежде, чем вымрет планета.«Игры разума»
Уложенная в основу «Вторжения» старая как мир история «Нашествия похитителей тел» столько раз воссоздавалась на экране, что целесообразность еще одного римейка вызывала серьезные сомнения. Единственным лучиком надежды для истрепавшегося франчайза выглядел режиссер Оливер Хиршбишель, немецкий самородок, прославившийся жестоким «Экспериментом».
На первый взгляд, лента не открывает горизонтов, уютно покачиваясь в русле конвейерного мейнстрима с нервной камерой, отдающей синевой палитрой и прочей атрибутикой современного блокбастера – вплоть до присутствия деревянного Дэниела Крэйга. Все различия с предыдущими версиями сюжета сведены к минимуму — действие из изолированного городка перебирается в мегаполис, безвестных лицедеев заменяет Николь Кидман, а нарочитая политкорректность вводит в историю обязательного афроамериканца.
Сияющая чистота экранного пространства и стерильность мизансцен выглядят иллюстрациями из учебника по урбанистической утопии, настолько по-немецки тщательно выстроен каждый кадр. Но для того ли приглашали продюсеры Хиршбигеля, чтобы сводить фантастическую премизу к любованию визуальными эстетствами? Конечно, нет. В генах нации, едва не завоевавшей половину планеты, негасимым огнем пылает предрасположенность к идеологии — она-то и есть тот самый козырь в студийном рукаве.
Зло в картине не персонифицировано отнюдь не случайно. За елейными речами похищенных, рисующими, вроде бы, сладостные картины всеобщего счастья и благоденствия, кроется страшная угроза, бывшая бичом человечества полвека назад и остающаяся ею и сейчас. Только если в 50-х «Нашествие» иносказательно боролось c красной чумой, оправдывая и утверждая развернутую сенатором МакКарти охоту на ведьм, то в мотивах современного «Вторжения» можно прочитать куда больше — от горечи за фашистский геноцид до противления мусульманскому фанатизму.
На этом бы авторам и остановиться, оставив ленту среди неподвластных времени шедевров, однако студии захотелось удовлетворить кассовый аппетит и открыть сиквельный мостик. Лучшее, как известно — враг хорошего, что в конечном итоге и оставило картину в ряду крепких середнячков. Приглашенные для досъемок и перемонтажа братья Вачовски с подмастерьем МакТигом обогатили созидательный минимализм рваным экшном, поднимающим тонус, но не двигающим сюжет, и привели ленту к открытому финалу, выставив ее в одной весовой категории с дилогией «28 дней спустя».
Но там, где Дэнни Бойл брал действием, «Вторжение» оказалось способным противопоставить только разговоры, оставляющие неприятный осадок: насколько великолепным мог бы быть фильм, не пойди продюсеры на поводу у собственной жадности.
// Настоящее кино