Измученный рутиной клерк Уэсли, чьи однообразные будни состоят из статистических отчетов и прогрессирующей апатии, однажды оказывается перед чудесным выбором — продолжать влачить существование офисного планктона или освободить временами рвущегося наружу хищника, став лучшим наемным убийцей в мире. Тайное братство, которому потребовались услуги Уэсли, видит в нем идеального ассассина — только он способен остановить взбунтовавшегося киллера Кросса, одним из первых убравшего отца героя.«Трудная мишень»
Если бы четыре года назад кто-нибудь осмелился произнести вслух соображение, что однажды отечественный режиссер станет самым горячим именем Голливуда, а ведущие студии примутся расчищать под его дебют главный уик-энд летнего сезона, оратор был бы поднят на смех — такого не бывает. Но воспрянувшая отечественная кинематография все-таки сумела сделать невозможное и делегировать своего представителя в сердцевину мирового мейнстрима.
Поддавшись приступу кипучего патриотизма, все дальнейшие рассуждения об «Особо опасном!» можно вести в ключе долгожданного прорыва и российского мастер-класса загнивающему Западу — можно было бы, но зачем? Ведь беспрецедентность ситуации и без того очевидна, а кино (если мы говорим о крупнобюджетном Голливуде) искусство интернациональное. Наоборот, прекрасно, что понимающий этот нюанс Бекмамбетов не стал выпячивать на экране пресловутую русскость, а произвел блокбастер в его классическом понимании: стопроцентный экшн-аттракцион, одинаково воспринимающийся в любой части света.
Возникает резонный вопрос: чего ради в таком случае рисковала вложениями студия, нанимая на ювелирную работу гастарбайтера, и в чем ценность «Особо опасного!» как кинематографической единицы? Ответ очевиден и формулируется всего двумя словами — visionary director. Достаточно посмотреть пять минут любой из Тимуровских постановок начиная с «Ночного дозора», чтобы убедиться в наличие у него уникального режиссерского почерка: того самого чувства ритма, стиля и визуализации, которое отличает, скажем, ленты Гильермо дель Торо от работ Питера Берга. И «Особо опасен!» всего лишь оказался тем фундаментом безграничных возможностей, которых по ряду технических причин Бекмамбетову не доставало на родине.
 Едва ли не главный спецэффект — метаморфоза Джеймса МакЭвоя из привычного субтильного хлюпика в несокрушимого бойца |  |
Имея под рукой все голливудские мощности разом, картина сходу развивает космическую скорость и не сбавляет ее до самого финала. Фильм целиком и полностью подчинен безукоризненному и изобретательному экшну, размениваясь на разговоры лишь тогда, когда получившее львиную долю адреналина сердце уже готово выпрыгнуть из груди, и требует передышки. Само собой, подкованный оливье-блокбастерами киноман без труда перечислит заимствования из «дозорного» диптиха, включая олицетворение российского бокс-офиса Хабенского (не иначе, как взятого на борт в качестве оберега) но почему бы не записать эти реверансы в фирменные приемы — тем более, что ни у нас, ни у них подобные трюки все равно никто не воплощал.
Пытаться выделить лучшую секвенцию бесполезно: в отличие от собратьев по цеху, умещающих весь запал драйва в двухминутный трейлер, промелькнувшее в ролике «Опасного» автомобильное безумие — только прелюдия к основным событиям, гарантированно воздействующим на челюстные мышцы. Рот и правда не будет закрываться весь фильм: сначала от удивления, а потом от рвущегося наружу «йиии-ха!» как реакции на очередной головокружительный трюк, будь то разминка на крыше несущегося состава, прыжки по небоскребам или застывшая в поэтичном рапиде бойня на ткацкой фабрике. Но едва ли не главный спецэффект — метаморфоза Джеймса МакЭвоя из привычного субтильного хлюпика в несокрушимого бойца, закусывающего джонами маклейнами на завтрак: та же драматургическая схема двадцать лет назад вывела в звезды боевиков Брюса Уиллиса, до «Крепкого орешка» воспринимавшегося аудиторией исключительно лузером из «Детективного агентства “Лунный свет”».
Впрочем, немножко русскости Бекмамбетов себе все же позволил, объединив усилия с Сергеем Лукьяненко, осуществившим литературный перевод, и пригласив к озвучанию практически весь актерско-дозорный состав. Нельзя сказать, что в этом звучании лента получилась революционной — нет, скорее нас просто избавили от бездушной потоковой локализации, неестественными интонациями и корявым построением фраз угробившей не одну картину, и приблизили звукоряд фильма к некогда сильной школе советского дубляжа.
На выходе мы получили уникальный результат — блокбастер ручной сборки. И если вы считаете, что это недостаточный повод отправиться в кино, то нам вас искренне жаль: скорее всего Станок Судьбы уже выткал ваше имя.
// Настоящее кино