Мэлс — примерный комсомолец, всегда готовый шагать в ногу, осуждать и усмирять несогласных. Он живет как все и думает, что счастлив. Пока однажды не сталкивается с миром стиляг — непонятным, опасным и манящим. Здесь носят одежду сногсшибательных расцветок. Танцуют под неположенную музыку. В этом мире самые красивые девушки! И среди них — королева тусовки: ослепительная, недоступная, дерзкая Полли-Польза.
Та самая, ради которой Мэлс решится стать другим. Будет разгружать по ночам вагоны, чтобы купить цветастые брюки-дудочки. Научится танцевать буги и играть на саксофоне. И вот стиляга Мэл — шикарный парень, музыкант и танцор — вместе с новыми друзьями хиляет по Броду и играет джаз. Удастся ли теперь завоевать любовь Пользы? И не пожалеет ли Мэл когда-нибудь о своем выборе?«Грязные танцы»
Отечественный кинематограф, годами пытающийся выкарабкаться за узкие рамки фестивального кино и что есть силы жахнуть по зрителю качественным мейнстримом, ориентир для себя выбрал правильный — Голливуд. Вся та разница менталитетов, о которой галдят сторонники европейского кино, давно перестала быть аксиомой. За восемнадцать лет, минувших с развала советского кинопроката, мы настолько прикипели к Голливуду, что даже попытки бездумного клонирования классических постановок (ремейками мы их называть не станем — как-никак никакой юридической правоты за ними не стоит) иными продюсерами воспринимаются чем-то абсолютно естественным. Другое дело, что «пипл» вопреки расчетам «не хавает», а все больше плюется и кроет на чем свет стоит инвалидов от креатива, скупыми кассовыми сборами приводя бухгалтерские отделы репликантов в уныние.
В выигрыше — если не коммерческом, то уже точно творческом — оказываются только те, кто умеет крепко увязать их жанровые каноны с нашей окружающей действительностью. В большинстве случаев, по одной только формуле тридцатисекундного питчинга можно понять, стоит ли возлагать на картину ожидания (оправдаются они или нет, это уже другой вопрос). Разве не кокшеновские настроения сквозят в «Коммандо по-русски»? И разве не шикарно звучит связка «Мулен Руж в эстетике советских 50-х»?
У «Мулен Ружа!» Валерий Тодоровский взял главное: невероятное созвучие современных текстов с другой эпохой. Но взял, не грубо вырвав оригинальный прием из чужого контекста, а проявив фантазию и убив двух зайцев сразу. С одной стороны — полностью переписанные куплеты отлично легли на пружину сюжета, и когда не двигают его вперед, то служат дополнительной кистью для проработки персонажей. А с другой — прекрасно знакомые строчки припевов с широким диапазоном от группы «Ноль» до Виктора Цоя на каком-то рефлекторном уровне заставляют подпевать и создают то самое ощущение фильма-праздника, что необходимо любой новогодней картине. Нет, среди зрителей обязательно найдутся те, кто будет гундеть о травмировании любимой лирики, но недовольные есть и будут всегда — весь вопрос в том, принимать предложенные правила игры или нет.
Согласиться, конечно, непросто: от самого словосочетания «отечественный мюзикл» за версту тянет нафталином и мерещится шляпа Боярского, а в сочетании с драмой на историческом материале лента теряет последние остатки привлекательности. Но в действительности давящего реализма в ней не больше, чем в каком-нибудь гитлеркапуте — сталинская эра здесь всего лишь персонаж перепетого шлягера «Скованные одной цепью», препятствием возвышающийся на пути безрассудной любви. Да и сама история не имеет ни времени, ни пространства: о том же романе мы читали в шекспировских «Ромео и Джульетте», ту же страсть видели в «Грязных танцах» — Тодоровский, по сути, сделал первое свободно конвертируемое кино, при желании ремейкизатора способное лечь на любой культурный пласт.
Яркое, сочное, динамичное, музыкальное и праздничное — не это ли рецептура идеального киновремяпровождения? И если текущий новогодний репертуар воспринимать дежурным обедом, то «Стиляги» — это определенно десерт. Вкусный и таящий во рту.
// Настоящее кино