Обязанности сержанта армии Соединенных Штатов Уилла Монтгомери просты и печальны — он должен лично сообщать женам погибших солдат о том, что их мужья не вернутся с фронта живыми. Сложно представить этическую дилемму «посланника смерти», ведь у сержанта Монтгомери появились чувства к одной из солдатских вдов.«Информаторы»
Не зря говорят, что лучшие новости — это их отсутствие. В «Посланнике» два вестника — молодой неопытный сержант Монтгомери и поднаторевший в своем деле капитан Стоун — колесят по одноэтажной Америке, вручая близким и родственникам погибших солдат похоронки. У данной работы есть определенные правила: к примеру, после монотонного прочтения формальных соболезнований всячески возбраняется вступать с адресатом в физический контакт. Никаких тебе похлопываний по плечу, утешительных объятий и прочего панибратства. Разумеется, та максимальная беспристрастность, с которой гонцы машинально зачитывают свое заученное «Министр обороны вместе с нами приносит свои глубочайшие соболезнования...» — мера вынужденная. Она никак не связана с персональным бессердечием руководства информаторов. Когда каждый день приходится смотреть в глаза тех людей, жизнь которых утрачивает смысл, можно сойти с ума, и ты, наверное, просто обязан выработать в себе механизм эмоционального барьера: не принимать события близко к сердцу, но при этом соблюдать зыбкие границы, чтобы не потерять функциональность этого самого сердца безвозвратно.
Пожалуй, «Посланник» именно об этом: отчаянно напоминая фильмы, в основе которых лежат антимилитаристские сценарии Пола Хаггиса, эта надрывная производственная драма вполне себе деликатно говорит как о разрушительном эхе войны, так и о людях, пытающихся сохранить в себе человеческое. Вот герой Бена Фостера влюбляется в первую встречную вдовушку, наверняка про себя понимая, что никакая это не любовь, а самое обычное сострадание. А вот персонаж Вуди Харрельсона, который топит свою боль в стакане с виски, аутентично рыдает навзрыд по вечерам, дабы не забыть, как это делается. Конечно, не хотелось бы начинать следующее предложение со слов: «Единственная проблема картины…», поэтому, скажем как-нибудь по-другому. Допустим так: у «Посланника» нет никаких проблем, он прекрасно выписан, а еще лучше разыгран. Интеллигентный, сдержанный и очень талантливый режиссер-дебютант черпает свое вдохновение в итальянском неореализме, что вполне заслуживает уважения. Молодой актер Бен Фостер каждым своим новым фильмом убеждает в том, что за ним большое и славное будущее. Удивительная девушка Саманта Мортон, коммуницируя с главным героем в финальной почти бессловесной сцене, играет так тонко, что может возникнуть впечатление, будто экран заискрился. Вуди Харрельсон со Стивом Буссеми рыдают так горько, что им невозможно не поверить.
И при всем при этом «Посланник» сконструирован в том формате фестивального кино, которое вот не трогает ни капельки. Как не трогали недавние «Братья», как не трогали фильмы Майкла Мура, как не трогает либеральная пресса, ежедневно расписывающая о том, что война в Ираке искалечила миллионы душ. Виной ли тому «оскаровские» амбиции Орена Мовермэна, который вместо того, чтобы лишний раз промолчать с умным видом, вписывает в сценарий очередную истерику или пронзительный монолог безутешной вдовушки вроде: «От рубашки моего мужа пахло страхом и гневом»? Вряд ли. Дело в том, что сегодняшние американские режиссеры (за редким исключением) по понятным причинам практически разучились вдыхать жизнь в архетипы. Они не задают вопросы и не дают ответы. Однако в течение довольно мазохистских двух часов хронометража тарабанят данность, единственный вывод которой заключается в угрюмом авторском смирении, что адреса в папках «посланников смерти» могут никогда не закончиться.
// Настоящее кино