Редко встретишь фильм, в котором молодые актеры идут на кардинальную смену имиджа. Чаще им это необходимо, чтобы быть замеченными, реже бывает, что агенты недоглядели. Но если для Макколея Калкина пора забвения уже наступила и требуется идентификация личности рядом с более успешными на сегодняшний день родными братьями, для Сета Грина закатная пора и не думала начинаться.
Два киномальчика, которым никогда не было суждено стать секс-символами и вечными мордашками большого экрана. Макколей Калкин после «Богатенького Риччи», казалось, никогда не вернется в кино. Звездная болезнь и болезненная любовь его родителей к деньгам привели к тому, что продюсеры отказывались брать на себя ответственность за кассовые сборы. Из внешности Калкина-старшего выжать было особенно нечего – бывший «один дома» превратился в прыщавого подростка, а такое лицо продать зрителю под любым соусом довольно сложно.
Сету Грину повезло больше. Его слава не знала периодов невероятного взлета. С раннего детства он играл в кино и на телевидении, участвовал в комедиях вроде «Моя мачеха - инопланетянка», играл юного Ричи Тозиера в экранизации романа Стивена Кинга «Оно», и лишь в 1997 году его стали замечать, как актера, благодаря яркому образу Скотта Зло в фильме Майка Майерса «Остин Пауэрс. Международный человек-загадка». Но символом поколения детей 70-х годов ему это стать не помогло. Уж слишком неординарная у него внешность.
Благо есть на свете независимые проекты. Экранизация романа Джеймса Сент Джеймса «Ванная, полная диско-крови» - это тот самый случай, когда можно прийти в кино с черного входа. Со стороны героя независимого кино. Немного шокирующее амплуа, яркие наряды от Готье, скандальная тема и приз зрительских симпатий пройдет стороной, но в актере наконец откроют личность, которой прежде не замечали. Ради этого стоит рискнуть. В конце концов, если эксперимент не удастся, никто про этот фильм и не вспомнит. Проиграть практически невозможно.
Пожалуй, со времен «Студии 54» и «Обнаженных тел» Майкла Кристофера так о клубных вечеринках никто не говорил. Надо даже отметить, что с подобной любовью о наркоманах и гомосексуалистах не говорили вообще. Возникает ощущение причастности к происходящему. И если иному может показаться, что актерская игра в картине отсутствует, как класс – это означает, что молодое поколение актеров сделало именно то, что от них требовалось. Ведь они словно бы живут в этом мире безумных ярких перформансов, скандальных вечеринок и наркотического угара. Они так вжились в богемный псевдогомосексуализм, что уверены, что это и есть их жизнь. Ни один кадр не выглядит наигранным или невероятным. При том, что реалистичность достигается именно актерской игрой, а не ухищрениями операторов, пытающихся поработать для пущей выразительности в стиле «a-la Догма».
История, рассказанная в «Клубной мании» почти реальна. Почти, потому что Дж. Ст. Джеймс лишь придумал несколько оправданий, чтобы засадить своего друга за решетку. В остальном же фильм дышит атмосферой 1987-го. И хотя клубная мания не смогла в подобном масштабе развернуться в России в год, когда умер Энди Уорхолл, отзвуки эха докатились до нас в горячие 90-е. Разрушая каноны посетители ночных клубов Москвы искали возможностей подобных развлечений, но чаще, как люди уже достаточно взрослые, в них участия не принимали оставаясь на стороне наблюдателей. А для тех, кто болел подобным способом самовыражения в США, это было стилем и образом жизни. Те, кто пережил то время, поймут и примут происходящее куда ближе к сердцу. И будут скорее вспоминать не Мерлина Менсона – последнего из могикан перфоманса, а Pet Shop Boys и времена заката стиля диско.
// Настоящее кино