Один из лучших наемных убийц в мире решает завязать с ремеслом после сорванного задания. Укрывшись в итальянском городке в ожидании последнего дела, киллер завязывает роман с местной женщиной, искушая собственную судьбу.«Человек-мотылек»
Дебютом культового нидерландского фотографа Антона Корбайна был «Контроль» — биопик и даже нечто большее, чем просто зафиксированная на пленку биография солиста легендарных Joy Division. Безупречной эту действительно выдающуюся картину сделал не столько наметанный глаз постановщика, сколько достаточно зыбкая дистанция между самим Корбайном и персонажами его фильма: Иена Кертиса, фронтмэна группы, режиссер знал лично, сценарий был написан по мемуарам жены музыканта, особенного накала страстей и драматизма прибавлял восторженный пиетет автора перед главным героем, чей жизненный путь в свое время был весьма похож на траекторию полета мотылька, стремительно летящего на открытое пламя.
В «Американце», поставленному по роману известного английского новеллиста Мартина Бута, происходит похожая история. Джордж Клуни играет неприкаянного киллера Джека: на его красивой загорелой спине красуется татуировка в виде метафоричной бабочки, в голове прогрессирует усиливающаяся с каждым днем паранойя, а хладнокровное сердце раздирается гложущими сомнениями по поводу бывшей любовницы, которую пришлось устранить как свидетельницу убийства.
Последний заказ приводит Джека в маленький итальянский городок, где прикинувшись фотографом, он попытается обрести достаточно сомнительное бытейское счастье. Верным другом ему станет несколько назойливый священник, прицельно вбивающий в голову героя разного рода банальности (кажется, наименее пошлым из них будет нравоучительная подколка: «Нельзя отрицать существование ада, потому что как раз в нем ты сейчас и живешь»). Коллегу по работе Джек найдет в лице сообразительной киллерши, которую по заданию он должен вооружить. Потенциальную спутницу жизни обретет в борделе, где познакомится с девицей, ласково лепечущей на протяжении всего фильма: «Мистер Мотылек, забери меня поскорей отсюда».
Само собой, даже несмотря на всю эту сценарную мелкотравчатость, охарактеризовать «Американца» как плохое кино нельзя. Корбайн крайне тщательно, порой даже слишком выверяет концепцию действа. Он потрясающе выстраивает мизансцены. У него любой, куда не ткни, кадр достоин выставки на биеннале современного искусства, и при всем при этом создателям картины очень естественно удается внедрить исконно вестерновский сюжет в эстетику дорогого глянца (в одном из эпизодов неслучайно промелькнут фрагменты из «Однажды на Диком Западе»).
В конце концов, здесь присутствует Джордж Клуни. Можно часами наблюдать за тем, как он методично собирает свои винтовки, не забывая томно и загадочно хмурить брови. Другой вопрос, возникнет ли у кого-нибудь такое желание? Очевидно ведь, что наивный Джек со своими дурацкими моральными дилеммами Корбайну претит: с ним у режиссера не возникает ни контакта, ни должного резонирования, которое могло бы вновь породить некий надрывный «данс макабр», как это было в «Контроле». Символизируя пресловутого мотылька, Клуни здесь не играет, а красиво позирует на фоне живописных ландшафтов. Признаки жизни в его глазах, кажется, появляются лишь единожды. Когда он сидит замученный в опустевшем кафе, пытаясь спрятаться от всех, включая самого себя, а по радио вдруг начинает орать на всю громкость рефрен популярной песенки про «la americano».
Беда в том, что данное просветление происходит ближе к финалу. Некоторые зрители умудряются заснуть за полчаса до него. Ну а все остальные, кому подобная пытка прекрасным доставляет удовольствие, наверняка уже ничего не почувствуют, превратившись к этому времени в заикающегося невротика, ежеминутно повторяющего: «Ох, как же здорово здесь поставлен свет!».
// Настоящее кино