Эдмунд, Люси, их кузен Юстас и король Каспиан отплывают на корабле «Покоритель Зари» на поиски друзей его отца — семи лордов, изгнанных во время недолгого правления тирана Мираза.«На краю света»
«Хроники Нарнии» — не совсем та франшиза, сюжетные перипетии которой как-то запоминаются. Первую серию посмотрели все, но исключительно ради уважения к трудам большого писателя Клайва Стейплза Льюиса. Основной целевой аудиторией «Принца Каспиана» стали уже юные девушки, влюбленные в непомерно смазливое лицо Бена Барнса. На третью, видимо, пойдут лишь те, для кого приставка «3D» до сих пор еще что-то значит. Сказать, что актуальное отрехмеривание прибавило фильму глубины — чистой воды вероломство. Несмотря на выданные перед киносеансом очки и крепкого ремесленника в режиссерском кресле, в сущности, мифическая Нарния осталась прежней: нам вновь демонстрируют довольно тоскливый в своем религиозном морализаторстве мирок, где любопытных христиан школьного возраста проверяют на духовную прочность.
По ходу сюжета маленькой Люси предстоит побороть в себе зависть, испытываемую по отношению к красоте старшей сестры; подросший Эдмунд встретится лицом к лицу с унынием; их вредный сводный братец по имени Юстас будет символизировать чуть ли не все пороки разом, но поплатится в итоге лишь за свою алчность. В качестве основной вселенской угрозы на этот раз выступает некий зеленый туман, растворяющий людей. Отфотошопленная до неузнаваемости Тильда Суинтон возникнет в кадре на мгновение в привычном для себя амплуа змеюки-искусительницы, зато четвероногий «Иисус Христос» с львиной мордой и внушительной рыжей гривой будет являться народу практически каждые пять минут, дабы прочесть заблудшей молодежи какую-нибудь мудрую нотацию.
Увы, скука при этом неописуемая. Майкл Эптед, который всегда был обделен персональным творческим почерком, предсказуемо пошел по самому простому из путей: плоское 3D созвучно здесь тому, что нынешняя «Нарния» — слегка конвертированные и переиначенные под юного зрителя «Пираты Карибского моря». Собственно, аналог вышел у него настолько стерильный, что несложно всем сердцем проникнуться к единственному живому здесь персонажу, циничному мальчику Юстасу, который на протяжении всей картины строит обиженные гримасы, строча в свой дневник заметки такого толка: «Здесь все одержимы волшебными маниями — это, наверное, от неправильного питания или от качки. Мы послушали чокнутого немытого старикашку, чуть позже попали на своем корыте в шторм. Идиотский оптимизм крысеныша меня бесит».
Хотя вообще в контексте ленты уместнее процитировать даже не Юстаса, а старый-глупый анекдот про мужа, который неожиданно возвращается из командировки, по привычке бежит к шкафу, открывает его, а там — Нарния. Кажется, с франшизой обстоит схожая по духу ситуация. На ожиданиях и прогнозах пора бы уже поставить точку. Ничего нового, кроме визуальных избыточностей, мы не увидим. Сегодня в тенденциозном Голливуде сломать зубы об прозу К.С. Льюиса оказалось слишком просто. Постановщики с каждой новой серией усложняют сказочный мир, досадно упрощая при этом характеры героев, вследствие чего увлекательный детский катехизис превращается в довольно заунывный нравоучительный трактат.
// Настоящее кино