Начинаются «Елки» с того, что закомплексованная провинциальная сиротка сочиняет красноречивые небылицы про своего несуществующего отца. После весьма неприятного разоблачения, которое ей устраивают жестокие детдомовцы, девочка заявляет, что на самом деле ее папа — президент Российской Федерации. Как ни странно, вместо того, чтобы незамедлительно расправиться над юной сказительницей, наивные, но ушлые малолетки решают потребовать от нее веских доказательств столь смелого заявления. Дмитрий Анатольевич должен закончить свое новогоднее обращение к народу судьбоносными для ребенка словами: «На Деда Мороза надейся, а сам не плошай».«Новогодний тариф»
Начинаются «Елки» с того, что закомплексованная провинциальная сиротка сочиняет красноречивые небылицы про своего несуществующего отца. После весьма неприятного разоблачения, которое ей устраивают жестокие детдомовцы, девочка заявляет, что на самом деле ее папа — президент Российской Федерации. Как ни странно, вместо того, чтобы незамедлительно расправиться над юной сказительницей, наивные, но ушлые малолетки решают потребовать от нее веских доказательств столь смелого заявления. Дмитрий Анатольевич должен закончить свое новогоднее обращение к народу судьбоносными для ребенка словами: «На Деда Мороза надейся, а сам не плошай». Нисколечко не растерявшись, не по возрасту находчивая героиня тут же соглашается на демократичные условия соглашения. Выручать же маленькую фантазерку решается ее верный друг, искренне верующий в то, что на белом свете существует беспроигрышная теория шести рукопожатий, согласно которой каждый человек на земле знает другого через шесть своих знакомых.
Собственно, именно так начинается эта странная предновогодняя чехарда, построенная на чудодейственных коммуникациях между незнакомыми людьми изо всех уголков нашей необъятной родины: от заснеженного Калининграда до стен московского Кремля; от вконец завравшегося дитя до белокурой Веры Брежневой, от веселого гастарбайтера до главного блогера страны. Ощущения от всего этого не слишком приятные. Понятое дело, что любая сказка — это вранье, но нужно быть совсем уж слепым и глухим, чтобы не прочувствовать, как это вранье подчас неприятно резонирует с реальными ощущениями от окружающей нас действительности.
За час с лишним нам успеют показать и благородных милиционеров, и самоотверженных гопников, и счастливые лица обитателей детских приютов, и чрезмерно толерантных членов правительства, и улыбчивых таджикских дворников, которые, по всей видимости, избежали недавних массовых погромов на Манежной площади. Конечно, как-то глупо обвинять авторов фильма в том, что традиционное приукрашивание в очередной раз превратилось в предельно уродливый гротеск: они же не Кира Муратова, в конце концов, да и целевой аудитории на праздники «Мелодия для шарманки» не нужна вовсе.
Впрочем, отточенное с годами убеждение большинства наших кинематографистов, что предновогодние фильмы мало чем отличаются от корпоративов, на которые неохотно едет героиня Брежневой, тоже ведь никому не нужно. А халтурят в «Елках» все, причем по-страшному. Тимур Бекмамбетов по старой привычке снимает не кино, а полуторачасовую рекламу майонеза (социальных сетей, салонов связи — нужное подчеркнуть). Актеры из ситкомов продолжают тщедушно корчить гримасы, как привыкли это делать на телевидении. Сценаристы в свою очередь сшивают бессвязную историю про «теорию шести рукопожатий», причем настолько небрежно, что в итоге проще поверить в существование какого-нибудь мифического Хогвартса, нежели в подобную связку. И, наверное, кто-нибудь обязательно сейчас скажет про неуместность претензий, испытываемых по отношению к одноразовому продукту, однако вот в чем тут дело: в супермаркете за просроченный и несъедобный оливье вам вернут деньги, в случае с «Елками» — перед вами даже не извинятся.
// Настоящее кино