Быть итальянцем и брать жизнь горстями — вот кредо известного режиссера Гвидо Контини. Его всегда окружают шикарные женщины: жена, любовницы, муза, агент. Он востребован, но почему же он не может завершить съемки своего нового фильма? Гвидо ищет разгадку там, где ему привычнее — в постели у женщин, но душа его опустошается все больше и больше.«Дольче Вита»
До выхода в прокат новый мюзикл Роба Маршалла фигурировал в киноманской тусовке как потенциальный пример фильма, о котором можно было только мечтать. Тут и роскошный звездный состав, и аллюзии к творчеству Федерико Феллини, и оскароносный автор в режиссерском кресле. Вплоть до сегодняшнего дня у многих теплились надежды, что американские критики разругали «Девять» из снобизма, а голосующий звонким долларом зритель просто заблудился по дороге в кинотеатр.
Сейчас же за такую уверенность в силах этой творческой группы становится попросту стыдно. Единственная мысль, которая зародится у каждого после просмотра, может прозвучать так: чтобы сделать хороший киномюзикл о женщинах, нужно испытывать к ним чрезвычайно сильные чувства. Неважно, какого рода будут эти чувства, но их мощь ты обязан прочувствовать на себе. Как все знают, Боб Фосс боготворил женщин буквально, что отразилось не только на его многочисленных романах с танцовщицами, но и в великой картине «Весь этот джаз». Да взять того же Франсуа Озона, который при своей открытой гомоориентированности не только восхищался прекрасным полом, но и, судя по всему, сильно его ненавидел, вследствие чего появились выдающиеся «8 женщин».
Когда смотришь опус Роба Маршалла, на ум приходит только одно слово — «импотенция». Нет, ну правда: по отношению к актрисам, которые лениво отыгрывают здесь условные типажи, ни сам режиссер, ни камера талантливого оператора не чувствуют ничего, причем даже в тот момент, когда девушки призывно раздвигают ноги в своих хореографических па. За счет попадания в роль любопытно наблюдать лишь за работой Марион Котийар, а вот все остальное — это действительно «тушите свет», как говорится в подобных случаях.
Каким местом думал автор фильма, когда утверждал эскизы художников по костюмам, которые нарядили Софи Лорен, живую легенду итальянского кинематографа, в умудренного опытом трансвестита? Зачем Джуди Денч, одну из самых характерных артисток, сценаристы загнали в образ простодушной швеи-мотористки? Ей же там банально не развернуться. Сколько можно эксплуатировать Пенелопу Крус в качестве истерички; и почему Николь Кидман в образе капризной суперзвезды в «Сладкой жизни» выглядит так глупо и инородно?
Наверное, апологеты картины скажут, что так и должно быть, что «Девять» — это не столько про женщин, сколько про муки творчества, о которых рассказывал Феллини в «Восемь с половиной». Однако этот аргумент призван только запутать. Если мюзикл предназначен для аудитории, которая не понаслышке знает про маэстро неореализма, то ей станет дурно еще на вступительных титрах, где звучат довольно гнусные интерпретации на музыку Нино Рота. Если же перед нами всего лишь экранизация одноименного бродвейского мюзикла, то кому он вообще нынче нужен, особенно в том виде, каким его сделал режиссер — в плохом смысле старомодном, схематичном, аляповатом и абсолютно безвкусном, как какой-нибудь «Новогодний огонек» с отечественного телевидения.
Маршалла, кстати, в конечном результате даже жалко. Раз лучшие актрисы современности вдохновили его на создание такого позорища, то он и сам может вскоре стать героем какой-нибудь кинокомедии, рассказывающей о творческом кризисе.
// Настоящее кино