Каталее было всего лишь десять лет, когда на ее глазах жестоко убили ее родителей. Девочка сумела убежать от бандитов и найти убежище в Чикаго у своего дяди. Теперь Кат профессиональный наемный убийца. Во что бы то ни стало она должна распутать клубок давнего преступления и отомстить за смерть своих родных. Все следы ведут к колумбийскому наркобарону Дону Лусиа. Единственная нить, соединяющая главную героиню с миром обычных людей — это ее возлюбленный, который даже не догадывается, чем на самом деле занимается его подружка…«Дикая орхидея»
Люку Бессону пора бы распустить своих верных подмастерьев на волю. Эти бедные люди всему уже обучены: их разбуди в три часа ночи, так они тебе и «Леона» с «Никитой» наизусть перескажут, а потом еще и по кроватям, как опытные паркуристы, попрыгают. Вот взять хотя бы Оливье Мегатона. Этот милейший человек уже в который раз делает почти что идеальное кино категории «Б». На большее он, увы, не способен, но и не надо. «Коломбиана» выглядит замечательно: не очередным конвейерным боевиком, а такой влажной пубертатной фантазией отбившегося от рук подростка. Миленькая артистка Сальданья, играющая здесь киллершу с характером, облачается чуть ли не каждые пятнадцать минут в новый костюм (один другого краше, такие обычно в секс-шопах продают), а ближе к финалу и вовсе остается в одних трусах да полупрозрачной майке-алкоголичке. Все это под энергичный саундтрек, с предельно непристойной акробатикой и целой горой бездыханных человеческих тел, на которых ее Каталея (родители назвали дочь в честь одноименного национального цветка Колумбии) выводит губной помадой контуры дикой орхидеи.
Безусловно, в тех случаях, когда кино выстраивается на категориях сугубо эстетических, форма подминает под себя содержание. Но в «Коломбиане» по большому счету и подминать нечего. Маленькая девочка убегала от больших проблем. Хороший темнокожий фэбээровец время от времени переговаривался с плохим белым цэрэушником. Красивая женщина методично истребляла уродливых мужчин. Все два часа экранного времени тонкие наманикюренные пальчики уверенно жали на курок. Кажется, в центре сюжета была еще кровная месть, но о ней тут благоразумно забываешь еще во время повествования, а на следующий день после просмотра и вовсе не помнишь ничего, кроме упомянутых выше трусов. И все бы хорошо, но есть одна причина, по которой Мегатон, к сожалению, не станет новым кумиром юных эротоманов. Нет, речь идет не о злоупотреблении возможностями монтажа. Причина зовется Люком Бессоном. Конечно, живой классик навсегда останется в наших глазах великим киноромантиком, но стоит признать, что время сыграло с его врожденной склонностью к возвышенной лирике злую шутку.
в центре сюжета была еще кровная месть, но о ней тут благоразумно забываешь еще во время повествования
Крен в сторону общечеловеческих ценностей, куда его окончательно вырулило на сегодняшний день, совершенно однозначный. Пока его техничный подмастерье озабочен тем, как бы упаковать побольше секса и насилия в рейтинг PG-13, автор сценария Бессон думает исключительно о прекрасном — о детях, цветочках, дружбе, пользе образования и любви. Он хочет очеловечить свою киллершу, сделать ее жалкую жизнь чуточку слаще и осмысленнее, после чего вкладывает в уста Сальданьи такие чудовищные в своем дешевом мелодраматизме реплики, что из прехорошенькой героини боевика девушка тут же превращается в горемычную сеньору из колумбийской мыльной оперы. Он пытается избегать глупостей, но совершив одну, тут же оправдывается, тем самым плодя еще сотню. В конце концов, он почему-то до дрожи в коленках боится беспричинной жестокости, за которую бьет по рукам как своих персонажей, так и режиссера. Хотелось бы надеяться на то, что постановщик с нечеловечески красивой фамилией Мегатон однажды не выдержит и отомстит. Благо, образец для подражания у него уже появился.
// Настоящее кино