Неизвестные похищают дочь только что выпущенного из тюрьмы заключенного. Похитители сообщают, что держат девочку-подростка в багажнике такси. У отца есть всего несколько часов, чтобы отыскать киднепперов и спасти ребенка.
«Заложница»
Пятнадцать лет назад Саймон Уэст вывел Николаса Кейджа в категорию по-настоящему больших экшен-звезд (кажется, как раз после «Воздушной тюрьмы» голливудские боевики стали для оскаровского лауреата отдушиной и постоянным пристанищем). «Медальоном» автор не то чтобы ставит крест на подзатянувшейся кейджевской киногероике, тем не менее явно дает понять, что артисту хорошо бы сперва на отдых, а потом прямиком в отряд «Неудержимых» — на запись, ибо не мальчик, пора уже. По мере просмотра в фильме про дочку-заложницу, конечно, можно найти массу разных приятностей. Все они из серии «so bad it's good», однако кого это нынче волнует. Тут тебе и развеселое Марди Гра в прибранном и отреставрированном после Катрины Новом Орлеане, и похожий на Никиту Джигурду злодей, и Дэнни Хьюстон в шляпке, и голубой плюшевый медведь, которого Кейдж трогательно сжимает в своих крепких объятиях.
Расстраиваться, к сожалению, начинаешь после первого получаса, когда становится очевидным, что кино сильно сбоит на том, ради чего было затеяно — на экшене. Вот, например, по законам жанра главный герой взбирается на крышу. Ему бы там попрыгать резвым козликом в духе Джейсона Борна, но ведь возраст — в итоге артист три секунды неуверенно топчет черепицу, после чего проваливается куда-то несчастным соседям под потолок, неловко при этом семеня ножками на манер Винни Пуха. Так, в общем, до самого финала. Кейдж орет похитителю дочери: «Я убью тебя, чертов ты сукин сын», а в глазах не столько ярость, сколько вселенская печаль, обусловленная желанием поскорее отправиться в трейлер, чтобы выпить там горячего кофе и немного подремать. Разумеется, Саймон Уэст своему любимому актеру по-дружески подыгрывает, но от этого становится только хуже. По сюжету немезида — обидчивый инвалид с протезом вместо ноги. За пять минут до титров герои, как и положено, сольются в смертельной схватке. И как бы это унизительно ни прозвучало, но кто победит в кои-то веки действительно непонятно — шансы на выживание что у калеки, что у обрюзгшего смертельно уставшего мужика, в общем-то, равны.
