Разгадать феномен Алекса Гарленда трудно. Неплохой прозаик и отличный сценарист однажды забросил драматургию и писательство, восемь лет назад вдруг встал и пошёл снимать своё кино. При этом он начал не с короткометражек, как все прилежные режиссёры, а сразу с большой формы, со спецэффектами, с известными актёрами, с непростыми темами. Если добавить к этому то, что его никто не учил писать романы и скрипты к фильмам, то надо ли говорить, что и в кино он пришёл совершеннейшим неофитом? И вот что особенно обидно профессиональным режиссёрам и сценаристам: у него получилось настолько выверено, красиво и идеально построено, что специалисты негодуют. «Кто ты, мать твою, такой? Откуда ты взялся? Кто тебя всему этому научил?», - продолжают завидовать коллеги по цеху, а в это время даже самые насмотренные киноманы возводят фильмы Гарленда в культ и разбирают по частям.
Хотя фильмов-то у него, если не считать нынешний «Род мужской», две штуки с «плюсом». «Ex Machina» (тут уже в названии кроется снобизм, за который его будут отчитывать «доброжелатели»), «Аннигиляция» (неподготовленный зритель опять лезет в «Википедию»), а «плюсом» является минисериал «Devs» (русская адаптация названия настолько богопротивна, что оставить оригинальный вариант кажется лучшим выбором). Да, вы правы, телешоу от FX трудно отнести к просто «плюсу», но, в отличие от двух предыдущих работ, это монструозное восьмичасовое кино о детерминизме и принципе предопределённости мало кто видел и вытерпел до конца.
Уже на основе этих нескольких работ можно увидеть главные темы, которые интересуют Гарленда. Понятно и видно, что Гарленд знает толк в девушках и фантастике, о чём и пишут критики и блогеры, но на самом деле он помешан на идее игры в бога и низвержения богов. И подаёт это дико завуалировано, идеи теряются благодаря безумно красивой картинке, медленной камере, девушкам, естественно, и безупречном чувстве ритма. Последнее особенно важно. Если выстроить кадр Гарленду может помочь группа, постоянно работающая во всех его проектах во главе с гениальным оператором Робом Харди, то с гипнотическим ритмом никто никогда не поможет и этому нигде не учат.
Кажется, что «Род мужской» будет таким же. Во всяком случае, первые кадры намекают на это. Синенький «Форд» неспешно катит по идеальным английским дорогам под песенку Лесли Данкан («Love Song» закольцовывает фильм, но уже в исполнении Элтона Джона, и это тоже неспроста), чтобы заехать в самую глубь острова. За рулём – Харпер Марлоу (Джесси Бакли), которая хочет на две недели осесть вдали от цивилизации, чтобы прийти в себя после смерти мужа. Автомобиль приезжает в красивейшее место, где ей сдаёт дом очаровательный арендодатель (Рори Киннер), живущий неподалёку. Двухэтажный особняк выдержан в традиционном английском стиле. «Всё, как у всех», - говорит дедушка, совершая экскурсию по дому для Харпер.
Эта фраза - «всё, как у всех» (или «всё, как всегда») – будет преследовать вас по крайней всю первую половину фильма. Как всегда, Гарленд сходу начинает нас готовить к тому, что будет всё, как положено. Например, библейские символы «для нищих» (первое, что делает Харпер, прибыв на место, - срывает с дерева яблоко и кусает его). Есть символы посложнее: тоннель, в который героиня входит, но доходит лишь до середины и начинает пробовать эхо, из эха получается диковинная музыка, что твои Cocteau Twins. Позже эта мелодия станет главным саундтреком фильма, постепенно превращаясь из милой и красивой в страшную готическую и гнетущую. Но пока ничего не подозревающая Харпер грызёт яблоко, не зная, что этим она запускает цепь ужасающих событий, и не видя грозных символов. Единственное, что тревожит её – это то, что она никак не может забыть мужа, который в воспоминаниях раз за разом пролетает на её глазах с верхнего балкона.
Во время прогулки Харпер – наконец-то! – замечает, что не всё вокруг неё идиллия, и сталкивается с голым человеком (Рори Киннер), преследующим её. Зайдя в пустую красивейшую церковь, она встречает милого пастора (Рори Киннер), который начинает успокаивать девушку в её горе, «понимая» её, но заканчивает обвинениями в смерти мужа. Позже сексуально озабоченный священник и вовсе будет ей читать Гомера вместо проповеди, и назовётся «лебедем» (Зевс в древнегреческой мифологии). Тут же она встречает мальчика (Рори Киннер), который предлагает играть в прятки, но она отказывается, а зря. Тут появляется символ «шила-на-гиг», не более сложный, чем яблоко, просто редко используемый, и он готовит нас к тому, что здесь всё не только не страшно, но и чрезмерно запутано.
На какие-то вещи Алекс Гарленд указывает сам: это недвусмысленные ножи-топоры, какая-то невинная и потому дурная ложь Харпер для домовладельца. До каких-то из смыслов нам приходится докапываться самим. Например, какого дьявола все мужчины, которых она встречает, смутно похожи друг на друга (или на артиста Рори Киннера). Или почему основной цветовой фон её дома постепенно превращается из нежных оттенков в сурово красный, точь-в-точь такой же, как в её воспоминаниях. Отбросив нехитрую смысловую цветовую нагрузку, мы помним и чтим правила игры Гарленда: чем зеленее и цветастее вокруг, тем темнее внутри.
Гарленд из тех сценаристов, плевать хотевших на законы драматургии. И это прекрасно. Здесь нет всех доставшей «трёхактовой структуры», навязших на зубах «арок персонажей», ожидаемых «поворотных моментов» и других терминов из учебников по сценарному мастерству. Здесь есть первая половина фильма, в которой Харпер пытается отрешиться от прошлого и понимает, что это сделать невозможно. И вторая – кошмар из прошлого, пришедший за Харпер и сваливающийся к концу в тотальный макабр, рождение всех мужчин, встреченных девушкой за прошедшие сутки. Вот и всё, что нужно знать о структуре «Рода мужского». А какой это жанр – хоррор ли (в фильме много жуткого), сатира (и смешного там довольно много) или видеоарт (такая точка зрения имеет место и вполне справедливо, особенно касаемо второй части) - пусть разбирается сам Гарленд и его сторонники.
Помните шутку о взаимоотношениях Кристофера Нолана и оператора Уолли Пфистера? Когда камерамен вдруг решил выйти из тени режиссёра и снять своё кино («Превосходство»), говорили, что «Пфистер снимает гораздо хуже для себя, чем для Нолана». Так и здесь. Алекс Гарленд пишет для себя гораздо хуже, чем для, допустим, Дэнни Бойла. У его картин много путаницы смыслов, чрезмерное количество «зауми», он очень хочет обмануть публику (причём по несколько раз за фильм). Говорят, что следующая его лента под рабочим названием «Civil War» станет каким-то образом продолжением «Рода…», где он и объяснит хоть как-то концовку нынешнего фильма. Если не для зрителя, то хотя бы для себя.
