Некий знаменитый рок-музыкант Блэйк, подозрительно похожий на Курта Кобейна, заперся в старом загородном доме своих друзей и ведет странный образ жизни, шокирующий окружающих и выводящий из себя близких. Словно призрак, он слоняется по дому в женском платье, старательно избегая встречи с другими его обитателями. Любые попытки поговорить с ним встречают непроницаемую стену, которую выстроил Блэйк вокруг себя. И с первых минут фильма ясно, что все идет к печальному финалу…
Дыра в моей голове
Трудно придумать более безумный поступок, чем решение снимать фильм о Курте Кобейне. Покойный рокер давно стал культовой персоной, и число его фанатов за годы не уменьшилось. Любое фактическое несоответствие стало бы поводом для демонстраций протеста и нездорового ажиотажа. Возможно, именно поэтому Гас Ван Сэнт решил изменить имя своего героя, хотя это не сильно помогло.
Смазливенький губастенький Майкл Питт, большую часть фильма фигурирующий в кадре в женском платье, волей-неволей напоминает о лейтмотиве творчества режиссера, сделавшего имя на теме гомосексуализма. Это несколько отвлекает, что едва ли плюс для байопика, но, однозначно, хороший ход для арт-хаусного потока сознания, коим «Последние дни» и являются. Нет смысла искать в ленте какое-то связное действие и, уж тем более, ответы на вопросы.
Камера двигается дергано и лениво, периодически вообще замирая на каком-нибудь ничего не значащем пейзаже, словно оператор отошел покурить. Все это делается, естественно, с претензией на глубокомысленную многозначительность, с которой очень гармонируют скупые диалоги. Сам Блэйк практически вообще не говорит. В кадре он то шаманствует на кухне, то медитирует в комнате, сидя на корточках, то бегает по окрестностям.
Сказать, что его поведение выглядит вызывающим и странным - это ничего не сказать. Наблюдение за Блэйком такое же «захватывающее» занятие, как наблюдение за тараканом, мечущимся внутри перевернутого стакана. И, в силу этого, финал фильма выглядит избавлением не только для него, но и для нас.
// Настоящее кино