Красивая серьезная девочка, она воспитывалась в детдоме, неподалеку от Чернобыльской атомной электростанции. Когда выдавалась свободная минутка, танцевала перед фотографиями Майи Плисецкой и знаменитого советского танцора Астахова, мечтала стать великой балериной. В свой день рожденья она отправилась на АЭС, чтобы отметить праздник с лучшим другом, дядей Тарасом. А следующей ночью взрывная волна выбила окно в ее спальне. Так началась новая жизнь, отмеченная страшным желтым заревом. Смертоносная доза излучения, срочная эвакуация из зараженной зоны, американская клиника, дорогостоящая операция… Свой последний танец она исполнит перед камерой Ника Астахова, с которым случайно познакомится в клинике. Этот танец не будет забыт никогда.«Звезда нового утра»
«Аврора» – самый неоднозначный фильм года. Прорыв в развитии украинского кинематографа или нелепая попытка вписаться в голливудский формат? Страшные откровения или детский лепет? Воззвание к человечеству или коммерческий проект? Фильм Оксаны Байрак ставит перед зрителем множество вопросов, но не дает однозначного ответа. Очевидно одно: «Аврора» – это явление, которое невозможно не заметить. Общественное внимание приковывает к этой картине, в первую очередь, ее трагическая тема: картина Байрак – первый полнометражный художественный фильм, посвященный трагедии на Чернобыльской АЭС. Важно и другое: «Аврора» – первый фильм, который будет представлять Украину в борьбе за «Оскар», в номинации «Лучший фильм на иностранном языке».
Большой плюс «Авроры» в том, что это – не спекуляция на больную тему. Фильм производит сильное впечатление, порой трогает до слез, хотя есть в нем и откровенно слабые моменты. Но уж точно это не «Танцующая в темноте», профессионально выматывающая из зрителя всю душу. В одном из эпизодов картины женщина-врач, которой не дают вывезти Аврору из города, как автомат, десять раз произносит одну и ту же фразу «У меня в машине больной ребенок», – и даже это не выглядит намеренным нагнетанием атмосферы. Судя по всему, у режиссера не было задачи драматизировать и без того суровую действительность, и заставлять зрителя сопереживать там, где он может сделать это добровольно.
Оксане Байрак, возможно, иногда не достает профессионализма, а ее фильму – красивой кинематографической сложности. Особенно при сравнении (которого при сходстве проблематики невозможно избежать) с картиной Рене «Хиросима, любовь моя». Однако сравнение напрасно: Новая Волна и украинский постсоветский кинематограф – это разные полюса кино. Режиссерской манере Байрак присуща прямота, избегающая сложной символики и любой неясности. Самый красноречивый символ в «Авроре» – это склонившееся к земле подсолнухи, а самая большая неясность – канувший в пустоту вопрос: «что снилось спящей красавице?» Фильм отличает детская серьезность в отношении самых больных вопросов, и это лучшая страховка от фальши. А ведь всего одна неискренняя слеза, пролитая кем-нибудь из второстепенных персонажей, могла сделать весь фильм абсолютно непереносимым.
Композиционно фильм разделен на две части – «до» и «после». Все, что «до», отличает жизненность и яркость: женщины месят тесто, режут капусту, копают землю. Рука симпатичной поварихи с любовью раскладывает сладкие ягодки на праздничном пироге Авроры. Дети в коридорах детдома шумят и смеются. Аврора представляет себе блистательное будущее, освещенное лучами мировой славы. Затем наступает ночь взрыва – самый сильный момент в фильме. Чудовищная заря над вздрогнувшим городом, пустые дороги, по которым почему-то очень медленно едут пожарные машины, и одинокая девочка посреди трассы: «Куда бежать? Что случилось? Я Аврора. Да, это мое имя…» И становится понятно, почему Аврора. Больная звезда, появившаяся на небе утром нового дня.
«Люди ждали ангелов, но пришли лишь черные тучи» – цитирует Байрак слова Нострадамуса. Но и сквозь эти тучи, в тусклых больничных палатах, умирающая Аврора продолжает светить. Озаряет жизнь своего бывшего кумира, Ника Астахова. Именно он, развращенный и эгоистичный – в прошлом, сделает так, чтобы имя Авроры не забылось. Может быть, линию с Астаховым можно назвать аллегорической. Как будто погрязший в удовольствиях, утративший всякий смысл, мир современного человека каким-то образом очищается, соприкасаясь с трагедией, подобной Чернобылю. В таком случае и просмотр фильма об этой трагедии – тоже своего рода очищение. А как минимум – хороший урок и ценный опыт.
// Настоящее кино