Кинематографисты России раскололись окончательно и бесповоротно. О своем решении выйти из Союза, призванного объединять всех, объявили крупнейшие для культуры нашей страны фигуры. Они хотят создать новый Киносоюз — в котором все будет не так, как сейчас, а по-честному.Главная причина их решения — принципиальные разногласия с главой Союза кинематографистов Никитой Михалковым. «Нам не нравится» — таков заголовок их общего заявления. Сам Михалков спокоен. СМИ цитируют его слова, согласно которым тот не считает случившееся катастрофой. Тех, кто покидает Союз, пока что меньше сотни. Тех, кто остается — пара тысяч. Невелик убыток. Михалков не видит беды в том, что по ту сторону баррикад — люди как сравнимые с ним по степени значимости, так и превосходящие его. Это и самые «зрительские» режиссеры страны — Эльдар Рязанов и Марк Захаров, и самые элитарные — Алексей Герман и Александр Сокуров, и гений от анимации — Юрий Норштейн (сам Михалков занимает вершину где-то посередине — и нашим, и вашим, грубо говоря, что никак не снижает уровня его мастерства, разумеется).
Классик мирового кино Алексей Герман ушел из СК первым, еще несколько лет назад. И когда в прошлом году ему вручали «Нику» за «Честь и Достоинство», удивился со сцены: а чего вы все за этот Союз держитесь? Сегодня, наконец, некоторые его коллеги держаться перестали. Среди них режиссеры Андрей Смирнов («Белорусский вокзал»), Гарри Бардин (мультфильмы про «Летучий корабль» и «Чучу»), документалист Виталий Манский («Девственность»). От молодых — Алексей Герман-мл. («Бумажный солдат»), Борис Хлебников («Свободное плавание»), Николай Хомерики («Сказка про темноту»), Павел Бардин («Россия-88»). А еще сценарист михалковских же «Утомленных солнцем» Рустам Ибрагимбеков, продюсер Владимир Досталь («Штрафбат»), крупнейшие российские кинокритики — президент ФИПРЕССИ Андрей Плахов, редактор журнала «Искусство кино» Даниил Дондурей, Юрий Богомолов, Валерий Кичин, Сергей Кудрявцев, Юрий Гладильщиков, директор Музея кино Наум Клейман… Список продолжает расти.
В фильме «В порту», давно вошедшем в золотой кинофонд, есть такая сцена: группа портовых рабочих намерена бороться против местного мафиози, прибравшего все к своим рукам, но на первое собрание приходит очень мало людей. Священник, возглавляющий оппозицию, ожидал увидеть больше, но не унывает. Он произносит фразу, как нельзя более подходящую и к тому, что происходит сегодня: «Римляне убедились, что может сделать горстка людей, если это правильные люди».
Мы не будем расписывать подробности — что там да как; любой желающий легко найдет их, ткнув носом в поисковик. Мы разве что вспомним о той точке отсчета, которую упоминает не всякий, в то время как для нас она — одновременно и продолжение разговора, затеянного здесь недавно. Тогда мы спрашивали сами себя: влияют ли на что-то в нашей стране кинопремии? И приводя разного рода примеры, не упомянули один памятный эпизод, прямо свидетельствующий: влияют. Не упомянули, потому как пример этот был не совсем того рода, что подразумевалось материалом. Сейчас же напомнить о нем — самое оно. Да, однажды присуждение (вернее, не присуждение) одной премии имело влияние, да еще какое! Оно перевернуло весь российский кинематографический пейзаж. Только заметно это стало не сразу. Сегодня тому уже 16 лет, а последствия только нарастают.
Достигнув вершины международной славы, Михалков с легкостью отодвинул от себя запоздавшее «академическое» признание на родине, показав, что он выше этого: вне конкурса, вне конкуренции.
Все решило несколько минут. 24 декабря 1993 года Никита Михалков получил «Нику» за лучшую режиссерскую работу, продемонстрированную им в фильме «Урга. Территория любви» — в тот момент премия для него существовала. Он нисколько не сомневался, что впереди его ждет более важная победа. Конечно, ведь «Урга» — обладатель «Золотого льва» Венецианского кинофестиваля и более того — «Феликса» от Европейской Киноакадемии (та только что признала «Ургу» лучшей картиной Европы)! Косвенно надежды подтверждались и тем, что создатели двух других лент-соперниц даже не были выдвинуты в режиссерской номинации. И тут — о, ужас! — «Нику» за фильм года получает… «Анкор, еще анкор!», за душой которого всего лишь главный приз «Кинотавра»! В эту секунду премия «Ника» для Михалкова существовать перестала.
Петру Тодоровскому, режиссеру «Анкора», было тогда 68 лет. Понятно желание Академии поощрить наградой почтенного мэтра — подобное не искоренить никогда, и сейчас то и дело так случается. Вот через полгода уже самому Михалкову стукнет 65.
Этого не произойдет никогда, но забавы ради представим себе, чисто условно: следующей зимой «Золотого орла» получает не он, а, допустим, кто-то помоложе — да вот хотя бы Тодоровский-младший, которому будет 48 (возрастной расклад практически идентичный). Как вы думаете, кто расстроится больше? Однако тут надо еще сказать, что тогда, в 1993-м, награда была все же не только «за выслугу лет», но и действительно за очень хороший фильм — четкий, мастерский, с актерами и с отношениями; его и сейчас часто показывают. Он был не лучше «Урги», но и не хуже. «За» него было то, что он был про нас — в то время как Михалков снял про монголов и к тому же на монгольском языке (спустя годы это, впрочем, не помешает победить «Монголу»). Однако выбор академиков побежденный принял не за честное распределение голосов, а за завистливый выпад непосредственно в свой адрес.
«Мстя» не заставила ждать. Хитрая «мстя», изощренная. Михалков, справедливо убежденный, что степень его таланта затмевает в глазах общества все прочее, спустя три года решительно противопоставил себя коллегам, сняв «Утомленные солнцем» со всех «никовских» номинаций. То есть буквально запретил Академии рассматривать свой фильм в числе прочих российских картин 1994 года. «Лев» и «Феликс» для него тогда уже сменились «Оскаром» и каннским Гран-При. Чего еще может желать режиссер? «Нику»?! Ха-ха, не смешите, что это еще за премия? Достигнув вершины международной славы, Михалков с легкостью отодвинул от себя запоздавшее «академическое» признание на родине, показав, что он выше этого: вне конкурса, вне конкуренции. К чему ему лишние почести, которые могут еще и не достаться (хотя в тот раз «Утомленные» явно получили бы все, чего заслуживали).
«Ника» совершила ту ошибку, что поддалась (на безусловную провокацию). Представьте себе такое в Америке. Кэмерон (да простите мне это сравнение), ошалев от собственных сборов, вдруг заявляет: «Ой, мой фильм и так уже столько всего собрал, давайте не будет его никуда номинировать». И Киноакадемия соглашается: ну, раз ты просишь, хорошо. И «Оскар» по итогам 1997 года вручается без «Титаника» в списках номинаций. Абсурд, согласитесь. Впрочем, прецеденты все же были. Крупный актер Джордж С. Скотт несколько раз громогласно отказывался от выдвижения. Но его имя все равно оказывалось в бюллетенях — и однажды его назвали со сцены. Академия высказалась в таком плане: мы вручаем премию не вам, дорогой глубокоуважаемый Джордж, а сыгранной вами роли. Так вот, «Ника» проиграла, оказавшись не столь принципиальной, согласившись с тем, что ею можно пренебречь.
Дальнейшее известно. Вскоре Никита Михалков стал председателем Союза кинематографистов. И завел себе новую Академию и новую — свою — кинопремию. В декабре 2008-го его попытались с поста снять, но неудачно. Причем неудачно настолько, что порою даже казалось, что бунт изначально был организован им самим — давно известно, как сильно за неправду пострадавших на Руси любят. Год назад прошел срочно созванный Московский Чрезвычайный Сокрушительный съезд (в магазины потом поступила его видеоверсия — «МЧС» называется). Михалков отверг все обвинения и в завершении доклада отрекся от престола. Уехать, подобно Ивану Грозному, в Александрову Слободу он не успел: сроки собрания были ограничены. Тем же днем председателя переизбрали. С тяжелым сердцем он вновь взял бразды правления в руки. И поставил условие, что он не будет работать с теми людьми, кто был против него.
Сегодня те, кто против Михалкова, покидают возглавляемый им Союз кинематографистов. В намерении создать новый, альтернативный. Их позиция понятна. Непонятно только то, почему они ждали целый год — в 2009-м антимихалковская волна была настолько сильна и захлебнулась настолько показательно, что сжигать членские билеты можно было сразу. И, тем не менее, это происходит сегодня. Российское кино в очередной раз оказывается на рубеже, отмеряющем «до» и «после».
// Настоящее кино