Пройдя сквозь строй сомнительных сериалов и второсортных комедий, Эмма Стоун устремилась к обретению статуса серьезной актрисы: после роли в первом «Новом Человеке-пауке» на нее обратил внимание сам Вуди Аллен. Пока весь мир предвкушает продолжение эпических похождений о человеке с паутиной, THR встретился с его девушкой в Лос-Анджелесе.
— Со времени «Призраков бывших подружек» у вас сложилась репутация рыжей оторвы, которую тронешь — уколешься. Насколько этот образ близок вашей натуре?
— Мне было шестнадцать лет, когда я со сцены исполнила песню: «Я — ведьма!» До сих пор не знаю, было это признание или всего лишь мечта. (Смеется.)
— В ленте «Новый Человек-паук: Высокое напряжение», где вы играете Гвен Стейси, приходилось импровизировать?
— Конечно! Я без этого уже не могу. Сценарий этой части написан гораздо лучше, чем предыдущей, и возможности для импровизации там хоть отбавляй. Да и режиссер Марк Уэбб давал нам свободу, а сценаристы относились к нам как к полноправным соавторам и не качали права.
— Вы играете подружку Питера Паркера, которая во многом направляет его действия, помогает осмысливать ситуации и посему выглядит крайне привлекательной для зрителей. Можно ее считать примером для подражания?
— Это вопрос индивидуального к ней отношения. У Гвен есть масса положительных качеств: она умна, интеллигентна, самостоятельна, очень цельная натура и добивается в жизни того, чего хочет. Но при этом прекрасно осознает, какую цену за это нужно платить. Гибель отца не провоцирует у нее истерики или депрессии — Гвен просто осознает, что все мы смертны, а значит, нужно ценить жизнь и особенно любовь. Так что она сознательно начинает работать над отношениями с Питером, которые до этого часто заходили в тупик. И в этом, кстати, Гвен близка мне.
— Можно считать, что это взаимное влияние образа и актера?
— Скорее близость личностей. У меня мысли о смерти, как ни странно, появились довольно в раннем возрасте. Я, признаться, вообще была странноватым ребенком. Мечтательным, импульсивным, скрытным. И к тому же размышляющим о краткости жизни. И при этом — чрезвычайно самостоятельным, даже самоуверенным. Я приехала в Лос-Анджелес в пятнадцать лет, и у меня не было и тени сомнения, что я пробьюсь и добьюсь всего.
— Многие бы сочли такую решительность безрассудством.
— Это только на первый взгляд. На самом же деле в ее основе — четкое желание добиться цели. Я, кстати, вовсе не безрассудна, и когда мне по сценарию нужно совершить нечто лихое, меня буквально трясет. Но я начинаю себя уговаривать, подвожу под эти действия обоснования и рассуждения — и беру себя в руки.
— Я слышала от режиссера и других людей, работающих на фильме, что Эндрю очень серьезно подходит к роли, обсуждает даже самые мелкие детали.
— Да, Эндрю — настоящий профессионал. Я никогда не встречала актера, который так бы вгрызался в роль, работал над каждым жестом, каждой интонацией, искал психологическое обоснование каждой ситуации. У него есть потрясающее свойство: ему нравится передавать на экране любовь, и он учил меня этому тоже. Он превосходный партнер.
Полное интервью читайте в свежем номере российского издания The Hollywood Reporter
Фото: East News
// Настоящее кино