В успехе новой работы Сета МакФарлэна, автора самой кассовой комедии 2012 года «Третий лишний», мало кто сомневается. Тем более, что создатель матерящегося плюшевого медведя на этот раз замахнулся, можно сказать, на святое для американцев — решил высмеять героев Дикого Запада и снял «Миллион способов потерять голову». THR встретился с МакФарлэном, который, похоже, попробовал себя уже во всех кинематографических профессиях, и узнал, как ему удалось уговорить звезд первой величины вместе с ним похулиганить на экране.
— Образ покорителя Дикого Запада — мужественного, слегка небритого, в запыленной шляпе и с двумя револьверами, — буквально выгравирован в сердцах американских зрителей. Как же вы посмели покуситься на него? У вас что, вообще ничего святого нет?
— Уж во всяком случае, не Дикий Запад! Отвратительное место, по-моему. И жуткое время — где каждый хулиган чувствовал себя уютно, а каждый отпетый бандит мнил себя королем. Вся комедийность фильма базируется на том, что мой герой — это, по сути, современный человек, родившийся преждевременно и попавший в жуткую обстановку, где ценились не ум, образование и доброжелательность, а лишь тяжесть кулака и меткость. Я просто посмотрел на вестерн сегодняшними глазами. И, предваряя ваш следующий вопрос, сразу же отвечу: нет, я не полюбил Дикий Запад, нет, я не почувствовал себя ковбоем, нет, мне не нравится погода, когда сплошной ливень сменяется засухой, и нет — я не умею и не хочу учиться стрелять с двух рук. Довольны?
— С чего вы взяли, что меня это интересует?
— Меня почему-то все спрашивают, не повлияли ли съемки на мое восприятие, вот я уже на автомате и ответил. А что вы хотите спросить?
— Когда я смотрела картину, у меня было ощущение, что тону в поразительно смешном густом абсурде. Вы специально так сконструировали фильм или это для вас естественно?
— Есть замечательные комедианты, которые создают такую атмосферу, легко придумывают парадоксальные ситуации. Я этого делать не умею, так что буквально «вытягиваю» абсурд из жизни. Кричу людям: оглянитесь, вы живете в мире, который не подчиняется здравому смыслу! Он полон нелепостей, вы просто их не замечаете. Кажется милым, что дети любят своих плюшевых мишек? Так давайте же продолжим логическую прямую и доведем их дружбу до взрослых лет. Абсурд? Конечно! Но не придуманный, хотя выглядит фантастично. Как, по-вашему, не парадоксально ли погибнуть в умирающей от зноя Аризоне ото льда? Разумеется, но ничуть не менее, чем умереть от рук какого-то чумазого подонка, которому ты просто не понравился.
— Вы собрали отличную звездную команду: Шарлиз Терон, Лиама Нисона, Аманду Сайфред, Нила Патрика Харриса...
— Не забудьте и Сета МакФарлейна! (Смеется.)
— Он еще молодой актер, пусть поработает и заслужит упоминание в звездном списке. Я же хотела спросить, не боялись ли вы, что каждая звезда будет тянуть одеяло на себя?
— Давайте пройдемся по этому списку, и я подробно отвечу, как мне с ними работалось. Во-первых, конечно, Шарлиз, которую я первоначально действительно побаивался: мегазвезда с «Оскаром» на полке, с рекламными щитами по всему миру… Однако, когда мы встретились в первый раз, чтобы обсудить будущую работу, испуг у меня испарился буквально через пару минут. Я увидел трудягу, готовую работать, а не красоваться перед камерой. И обнаружил, что у нас практически одинаковое чувство юмора! Это просто поразительно. Плюс еще, конечно, гравитация таланта — она становилась центром сцены, едва появляясь перед камерой, и это было не перетягивание одеяла, а именно та концентрация на образе, которая была нам нужна. Лиам Нисон же был приглашен в проект с совершенно определенной целью: больше всего я хотел, чтобы картина не была пародией на вестерн. Это убило бы главную мысль…
— А остальные?
— Героиня Аманды Сайфред чувствует себя на Западе замечательно, ей все по душе: и солнце, и выстрелы, и подчеркнутая мужественность. У нас была сцена, где она бросает моего героя. Аманда отыграла ее так изумительно, что я подумал: «Одно из двух: либо эта девушка — лучшая актриса в мире, либо в прошлом она раздавила не один десяток молодых людей!» Выяснять, в чем именно дело, я, конечно, не стал. А что касается Нила Патрика Харриса, то он, в отличие от моего персонажа, наоборот, опоздал с рождением лет эдак на семьдесят. Он был бы своим среди актеров 1930–1940-х годов, одинаково хорошо умевших и играть драматические роли, и танцевать, и петь. Он — штучный товар, которым можно только восхищаться.
Полный текст читайте в свежем номере российского издания The Hollywood Reporter Фото: AP Photo/EAST NEWS
