За выразительную внешность и идеально накачанный торс Доминика Купера записали в герои-любовники, как только он появился на киноэкране. Молодого англичанина даже прозвали новым Колином Фертом, поскольку оба актера снялись на заре карьеры в «викторианских» сериалах по романам Джейн Остин. Хотя мировую славу Куперу принесла совершенно другая экранизация — фильм по бродвейскому мюзиклу «Мамма миа!». Перед выходом нового «Дракулы» корреспондент THR расспросила Доминика о его персонаже — кровожадном султане Мехмеде II.
— Люк Эванс, исполняющий роль Дракулы, жаловался, что ради этого проекта пришлось месяцами тренироваться. А что для вас было самым трудным?
— Мне было полегче — от меня хотя бы не требовали внешности Супермена. (Смеется.) Хотя биться на мечах — довольно трудное занятие. Над хореографией боев всегда приходится долго трудиться. Тем более что режиссер Гари Шор хотел, чтобы эти сцены были длинными и подчеркнуто реалистичными. А самым трудным или, точнее, неприятным моментом стало понимание того, что даже долгие и мучительные тренировки не гарантируют легкости съемочного периода. То, что в теории выглядит отлично, в кадре, в декорациях и костюмах может вообще не работать.
— Что в новом «Дракуле» нам покажут такого, чего мы не видели раньше?
— Вы увидите историю становления персонажа, который в романе Брэма Стокера предстает уже зрелой личностью. Наш фильм — история реального человека, господаря Валахии Влада Цепеша, и все персонажи, которые появляются в картине, существовали на самом деле. В том числе и мой герой — Мехмед II. Вообще, я думаю, что играть реальных людей проще, чем выдуманных, которых приходится создавать с чистого листа. Волей-неволей ставишь под сомнение правильность их выборов и мотиваций. А это опасно — они становятся блеклыми и бессодержательными. Но если ты открываешь историческую книгу и читаешь, что Мехмед II испытывал к Владу Цепешу ненависть и зависть с самого детства, все сомнения отпадают.
— Вы знали о существовании этого человека до начала съемок?
— Нет, конечно. И именно за это я обожаю свою работу: мне постоянно приходится узнавать новые факты о мире. Система образования подразумевает изучение только самой унылой и скучной фигни. Нужно не только над учебниками сидеть, необходимо путешествовать по миру — пообщаться с людьми, узнать их обычаи, увидеть своими глазами памятники архитектуры. Я ничегошеньки не знал об Османской империи до того, как мне досталась эта роль. Зато потом я прочел тонны книг, изучил о Мехмеде все, что только смог найти. Впрочем, история — дело темное, никогда не знаешь, чему верить. Особенно если учесть, что одни и те же факты можно подавать под разными соусами. Нам всю жизнь говорили, что Британия победила во Второй мировой, американцы уверены, что именно они единолично смели с лица земли немцев, но в России ведь считают, что поражение Германии — исключительно их заслуга. Ведь так?
— Само собой! Значит ли все вышесказанное, что «Дракула» выполняет образовательную функцию? Надеетесь, что детки накинутся на книжки о Владе и Мехмеде?
—Конечно! История — страшно увлекательная штука. Чем больше ты ее изучаешь, тем лучше понимаешь, почему те или иные процессы происходят в мире сейчас. И если наш фильм вдохновит детей или взрослых сесть за книги, мы смело можем собой гордиться.
— В «Дракуле» очень богатые визуально сцены. Это все спецэффекты?
— Эффектов в фильме много, но мне повезло: почти все было снято в настоящих декорациях. Это радовало: если честно, мне жутко надоело работать с хромакеем (на съемках таких фильмов, как «Президент Линкольн: Охотник на вампиров», «Первый мститель», «Двойник дьявола». — THR). У нас были сложные декорации с аутентичной мебелью и продуманно расставленным реквизитом. Это очень помогало во время работы. Стоило мне зайти в свой ханский шатер и увидеть предметы роскоши, я сразу же начинал ощущать свой статус. Будь у меня там зеленый экран по всему периметру, приходилось бы всю эту роскошь рисовать в воображении, а это очень утомительно. Актеру, конечно, важно держать свое воображение в тонусе, но как же приятно иногда дать ему передышку!
Полный текст читайте в российском издании The Hollywood Reporter, которое вышло 22 сентября.
// Настоящее кино