Актерские подвиги Джессики Честейн не перестают удивлять. Не успела она снять тесный корсет, обтягивавший ее фигуру на съемках нового фильма Гильермо дель Торо, как Ридли Скотт надел на актрису настоящий скафандр.
— Каким для вас был прошедший год? Если судить по тому, что выходит сразу несколько громких проектов с вашим участием, ваша киноактивность буквально зашкаливала.
— Это правда, год был тяжелым. И не столько из-за напряженного графика, а, скорее, из-за того, что работать приходилось над принципиально разными характерами. Съемки в фильмах «Самый жестокий год» и «Багровый пик» проходили практически в одно время. Но если в одном я играла женщину любящую, чувствительную и чувственную, то в другом — мрачную, холодную даму, застегнутую на все пуговицы. И если бы только на пуговицы! Дель Торо с фанатизмом относится к каждой детали, посему пришлось затягиваться в корсет, надевать обувь на платформе, чтобы казаться выше, натягивать жуткую узкую одежду… Я вообще не понимаю, как женщины в ней выживали! А на все эти прелести накладывались мои собственные актерские особенности: я не умею просто лицедействовать — мне надо утонуть в характере, да еще и окружить себя вещами, которые помогут погрузиться как можно глубже. Когда я снималась в «Расплате», моя героиня должна была рассматривать фотографии детей из концлагеря. Режиссер спросил, не хочу ли я взглянуть на них загодя, чтобы эмоционально к этому подготовиться. Я отказалась — не хотела затупить реакцию. И когда я наконец увидела эти снимки, едва не потеряла сознание — такой для меня это был удар. Так мы и сняли — с первого дубля.
— Вы сами верите в привидений?
— Ой, верю! Но только в хороших, в злобных не верю совсем. С какой стати им, бестелесным, питать злобу к людям? Наоборот, они должны умиляться, видя нашу неуклюжесть. Я с ними сталкивалась несколько раз — не видела, нет, просто чувствовала их присутствие. И эти встречи всегда оканчивались хорошо. Помню, я однажды вернулась со съемок настолько уставшей и замученной, что даже уснуть не могла. Решила почитать, и вдруг в моем гостиничном номере все электрические лампочки стали медленно гаснуть — ну очень медленно. Потом они вспыхнули ярчайшим светом, и все пришло в норму. И тут на меня навалился глубокий теплый сон, после которого я проснулась отдохнувшей и свежей. Пусть кто-то скажет, что это был скачок электричества, но я верю, что мне помогли добрые привидения.
— Покончив с кровавыми британскими тайнами, вы взлетели в космос, сыграв в новой картине Ридли Скотта «Марсианин». Как вы готовились к съемкам?
— Подготовка была, должна признаться, довольно-таки тяжелой. Нас одевали в очень тяжелые скафандры, в которых приходилось нырять в бассейн и учиться выполнять в таких условиях какие-то действия — двигаться, пользоваться разными инструментами… До такой физподготовки, которую проходят настоящие космонавты, дело, конечно же, не дошло, но поизмывались над бедными актерами предостаточно. Зато теперь я знаю, как застегивать настоящие космические ремни безопасности и разговаривать в безвоздушном пространстве. Это же совершенно необходимые навыки для повседневной жизни! (Улыбается.)
Полный текст интервью читайте в российской версии журнала The Hollywood Reporter с 22 сентября.
// Настоящее кино