Страсти Христовы | Человек, который изменил мир

Съёмки картин о жизни Иисуса Христа всегда считались весьма рискованным и сложным предприятием. Должно быть, именно по этой причине самые амбициозные и талантливые режиссёры мира считали своим долгом принять и достойно парировать этот вызов. До сих пор до нас доходят отголоски грандиозного скандала, разгоревшегося вокруг ленты Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа». А между тем, картине исполнилось уже без малого семнадцать лет…

Но начать рассказ о Человеке, который изменил мир, следует с далёкого 1953 года, когда на экраны США вышел фильм Генри Костера «Плащаница». Лента рассказывала о римском трибуне, участвовавшем в распятии Христа. Всю жизнь его мучают кошмары о содеянном, и, терзаемый сомнениями, трибун отправляется в странствие, чтобы узнать о казнённом человеке. При относительно небольшом, для исторических фильмов той поры, бюджете в $5 млн., «Плащанице» удалось собрать впечатляющую кассу, более чем в семь раз перекрывавшую затраты на производство.

Вообще, первым в истории фильмом о жизни Иисуса, была лента «Царь царей», поставленная в 1927 году Сесилем Б. ДеМиллем. Но широкое распространение библейская тематика в кино получила после успеха Костеровской «Плащаницы», давшей толчок к образованию нового поджанра исторического эпика.

60-е годы принесли с собой новые постановки, среди которых особенно выделялась картина великого провокатора Пьера Паоло Пазолини «Евангелие от Матфея». Не ограничивая себя рамками кинематографа, талантливый итальянец всю свою жизнь вёл, часто беспорядочные и сумбурные, поиски истины и себя самого. В 1963 году он предстал перед судом за оскорбление религиозных чувств католической Италии в дерзкой комической притче «Овечий сыр», рассказывавшей о крестьянине, умершем на кресте во время съёмок библейского фильма, от переедания овечьего сыра. А уже год спустя Пазолини с позиций атеизма исследует христианство.

Будучи приверженцем марксизма, режиссёр трактует образ Христа, как первого революционера, бросившего вызов сильным мира сего. За сценарную основу, как наиболее подробный и реалистичный, был взят рассказ апостола Матфея. Но Пазолини не был бы собой, если бы не постарался максимально лишить Евангелие святости, приблизив свою трактовку к менталитету среднестатистического обитателя римских трущоб. Набор средств был использован самый разнообразный – от непрофессиональных актёров (к примеру, роль Богоматери играла мать самого режиссёра), до неожиданного музыкального сопровождения – в картине звучат и Бах, и Прокофьев, и …русские революционные песни!

Тем более удивительно, что лента не только получила специальную премию жюри Венецианского Кинофестиваля, но и удостоилась Большого Приза экуменического жюри, действовавшего от имени Ватикана.

Из появившихся в последующие годы картин, стоит отметить работу Нормана Джуисона «Иисус Христос – суперзвезда», являвшуюся скорее экранизацией популярного бродвейского мюзикла Эндрю Ллойда Уэббера, нежели самостоятельным произведением искусства. Впрочем, такому разноплановому и не понаслышке знакомому с мюзиклом («Скрипач на крыше») режиссёру как Джуисон, удалось привнести в ленту элемент новизны и даже модерна. Применив любопытный ход «фильма в фильме» – актёры на автобусе приезжают в пустыню и разыгрывают спектакль – Джуисон оживляет повествование неожиданными танками, заменившими римские фаланги, и оригинальной трактовкой образа Иуды, роль которого исполнил чернокожий актёр.

В 1976 году свою лепту в жанр внёс другой именитый итальянец. По заказу Ватикана, к работе над картиной о жизни Христа, приступил Франко Дзеффирелли. Мастер визуального языка, автор удачных театральных постановок и режиссёр свежей и оригинальной, в плане трактовки религиозных проблем, ленты о святом Франциске Ассизском «Брат Солнце и сестра Луна», поставил шестичасовую эпопею «Иисус из Назарета».

Картину отличала поэтическая красота повествования, ставшая основным лейтмотивом фильма. Красота человеческих лиц, красота природы, красота поступков… Апофеозом картины была великолепная сцена Благовещения, а Иисус в исполнении Роберта Пауэлла долгое время считался самым красивым Христом в истории кино.

Примерно в это же время, Мартину Скорсезе попал в руки роман Никоса Казанцакиса «Последнее искушение Христа», и начинающий, в ту пору, режиссёр, загорелся идеей его экранизации. Казанцакис трактовал Евангелие, как притчу о соперничестве в человеке плотского и духовного, в его версии обычный плотник из Назарета, выбранный Богом, вынужден нести все тяготы своего предназначения.

Реализовать мечту Скорсезе удалось лишь в 1988 году, однако выход «Последнего искушения…» сопровождался такими скандалами, что они напрочь затмили саму картину. Бурные дебаты вокруг правомочности подобной трактовки образа Христа, демонстративные бойкоты и даже запреты на демонстрацию ленты, вошли в анналы голливудской истории.

По Казанцакису, последним искушением Христа было видение его мирской жизни с Марией Магдалиной, в случае спасения от распятия. Нетрадиционен был и кастинг ленты, делавший упор не на амплуа актёра, а на внутреннюю харизму. Таким образом, Иудой стал Харви Кейтель, один из любимых актёров Скорсезе, а роль Христа исполнил Уильям Дэфо, специализирующийся на отрицательных образах. Не менее неожиданным оказался выбор режиссёра и исполнителя роли Понтия Пилата – им стал один из самых экстравагантных рок-музыкантов современности Дэвид Боуи, а музыкальное сопровождение к картине написал не менее эпатажный Питер Гэбриэл.

Лента до сих пор запрещена к показу в ряде стран, например в Чили, а демонстрация «Искушения» в ночном эфире НТВ несколько лет назад, сопровождало публичное церковное осуждение.

Но если до последнего времени жизнь Христа была для режиссёров неким поводом для самовыражения, то Мел Гибсон стал первым, кто решил донести до зрителя эту драматическую историю беспристрастно, не давая ей никаких личностных оценок.

Гибсон начал изучать Евангелие и события, связанные с последним днем жизни Христа, 12 лет назад, когда переживал духовный кризис, заставивший его пересмотреть свою веру и, в частности, начать размышлять о природе страдания, боли, прощения и искупления. Гибсон понял, что у него есть уникальная возможность приложить свой талант к тому, что его действительно волнует.

Решив создать полотно, достойное зваться подлинным произведением искусства, Гибсон ещё не отдавал себе отчёта в главной проблеме, с которой ему предстоит столкнуться. Сев за написание сценария вместе с Беном Фицджеральдом, Гибсон взял за основу тексты четырёх Евангелий. Однако каноничность истории серьёзно тормозила работу. Ведь берясь за рассказ, вокруг которого сложилось уже так много мнений и предрассудков, так сложно самому оставаться беспристрастным рассказчиком, тем более что идея фильма захватила Гибсона всерьёз.

Для придания картине аутентичности, Гибсон принял беспрецедентное решение снимать ленту на тех языках, что были в обиходе 2000 лет назад. Сам Иисус говорил, на считающимся сегодня мёртвым, арамейском – языке образования и торговли того времени. Тогда арамейский был языком международного общения, сродни сегодняшнему английскому, и остатки его диалектов ещё сохранились в отдалённых уголках Ближнего Востока.

Параллельно с арамейским, в ходу была и латынь, считавшаяся языком вульгарным, и использовавшаяся, по преимуществу, римскими наместниками. Но возродить арамейский язык к жизни в современном фильме оказалось очень сложно. Гибсон обратился за помощью к отцу Уильяму Фулько – одному из ведущих мировых специалистов по арамейскому языку и культуре семитских народов. Фулько полностью перевел сценарий на арамейский для персонажей-иудеев, и на латынь для персонажей-римлян. Затем он работал с актерами как режиссер диалогов, на протяжении всех съемок постоянно переводил изменения в репликах и давал консультации по возникавшим относительно языка вопросам. Чтобы речь героев звучала достоверно, Гибсон также проконсультировался с носителями современных арамейских диалектов, чтобы понять, как этот язык звучит на слух.

Международной актерской труппе фильма пришлось учить тексты на арамейском языке (в основном фонетически). Для Гибсона «иностранный язык» фильма обладал еще одним преимуществом: изучение арамейского стало объединяющим фактором для актерской группы, говорившей на разных языках и принадлежавшей к разным культурным и историческим традициям. Кроме того, непривычность языка требовала от актёров особого стиля исполнения, когда передача эмоций шла не вербально, а путём зрительных образов.

Следующим этапом подготовки к работе, был подбор актёров. Выбор Гибсона пал на Джима Кэвизела, блеснувшего незадолго до того в «Тонкой красной линии», и показавшегося режиссёру человеком, способным полностью раствориться в роли Иисуса. 33-х летний Кэвизел со страхом и воодушевлением принял предложение, обратившись к вере, как к источнику вдохновения.

Главной идеей Гибсона было живописание страданий Христа, буква-в-букву придерживаясь Евангелиевского текста. Это была не жестокость ради жестокости, а художественный ход, призванный показать безграничную глубину принесённой жертвы. Впрочем, играть страдания Кэвизелу не пришлось.

Многодневной пыткой оказались не только семичасовые сеансы в кресле гримёра, но и реакция организма на толстый грим – тело актёра покрылось болезненными волдырями. Крест, который Кэвизел нёс на Голгофу, не был бутафорским – он весил около 70 килограммов. Хотя съемки проходили зимой, одеяние актёра состояло из одной лишь львиной шкуры. Часто ему становилось так холодно, что он не мог говорить - его замерзшее лицо приходилось отогревать, чтобы он хоть немного мог шевелить губами. Несколько раз врачи констатировали у него переохлаждение.

Сам Кэвизел говорит, что должен был пройти через это, иначе страдание на экране не было бы подлинным.

Роль Девы Марии досталась румынской актрисе еврейского происхождения Майе Моргенштерн. Для вживания в роль, Майя около двухсот раз перечитала сценарий. «Я поняла, что суть ее характера в том, что она преодолевает боль и страдание и превращает их в любовь, - поясняет Моргенштерн. – По-моему, нет страшнее боли, чем видеть раны своего сына, чем потерять свое дитя, как Мария. Но всё, что она может сделать - это продолжать любить, верить и сострадать».

Немаловажным для картины был и образ Сатаны, воплощать который доверили дочери Адриано Челентано Розалинде. Для придания персонажу мистического, пугающего начала, Розалинда согласилась обрить голову и лишиться бровей, а все эпизоды с Сатаной снимались в замедленном режиме. Для усиления эффекта, озвучку персонажа поручили актёру-мужчине, усилив тем самым ноту иррациональности.

Открыть свои планы публике, Гибсон решился уже после окончания подготовительного периода. Объявив тему картины и представив исполнителей главных ролей, Гибсон, должно быть, ждал аплодисментов, ибо до того момента он не выходил с предложениями о дистрибуции картины ни на одну компанию. Однако реакция общественности оказалась обескураживающей. Самые большие сомнения касались идеи использования мёртвых языков. «Разумеется, никто не хочет иметь дела с лентой, снятой на двух мёртвых языках», - комментировал он. «Все считают меня сумасшедшим, и возможно так оно и есть. Но быть может я – гений? Я планирую снимать фильм без субтитров. Я надеюсь, что мне удастся преодолеть языковой барьер визуальным рядом. Если мне это не удастся, то я, конечно же, сделаю субтитры, хотя мне этого совсем не хочется».

Стилистически, Гибсон решил снимать картину в духе полотен Караваджо, строя композицию на резком контрасте света и тени. В решении задачи ему помогал опытный оператор Калеб Дешанел, имевший за плечами опыт «Апокалипсиса сегодня», «Патриота» и ряда других картин. «Мы использовали специальные фильтры, чтобы добиться эффекта света, силой прокладывающего себе дорогу сквозь тьму», - поясняет Калеб. «У нас получилась своеобразная аллегория знания, идущего к люду сквозь тьму невежества».

Впрочем, помимо световых эффектов, немало работы досталось и специалистам-компьютерщикам. На их долю выпала задача тактичной коррекции изображения так, чтобы это не было заметно глазу. Именно их стараниями поменяли свой цвет глаза Кэвизела – ведь ни о каких контактных линзах не могло быть и речи!

А тем временем буря вокруг проекта «Страсть» разворачивалась во всю мощь. Самые яростные нападки фильм терпел со стороны общественной группы, называющей себя Лигой Анти-Клеветы – американских лоббистов, сражающихся с проявлениями антисемитизма, и утверждающими, что последние дни Христа «пропитаны ненавистью к евреям». Проблема заключалась в извечном споре о том, кто виновен в смерти Христа – евреи, потребовавшие суровой кары от прокуратора, или же римляне, приведшие приговор в исполнение. Читать дальше...

в блог | подписаться на rss 

© COPYRIGHT 2000-2009 Настоящее кино - Главная Киноафиша страны ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ | РЕКЛАМА
Издается с 13/03/2000 :: Перепечатка материалов без уведомления и разрешения редакции возможна только при активной гиперссылке на www.FilmZ.ru
Координатор проекта Themes.ru, главный редактор on-line журнала Настоящее КИНО Александр С. Голубчиков
программирование Александр Десятник, Юрий Римский :: хостинг предоставлен провайдером Qwarta.ru
Журнал "про Настоящее кино" зарегистрирован Федеральной службой по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия. Свидетельство ПИ № 77-18412 от 27 сентября 2004 года.